— Не искушай судьбу, — бросила Мела.
— И что ты сделаешь? Нотацию прочитаешь? — хохотнул он.
Ее глаза метнулись к окну, за которым с трудом угадывался силуэт Вальена.
«От него-то какой прок?» — недоумевала я.
С другой стороны, маг в Рене летал сквозь стекла вполне прилично, то бишь силушки Ястребу не занимать.
— Ты как меня вообще узнала? — похоже, ссориться Ньельм не собирался.
Колдунья ткнула пальцем в его пластинку.
— Золото плохо поддается магии. У тебя на груди было написано твое имя.
— Почему не сказала сразу?!
Она пожала плечами.
— Не хотела прерывать спектакль. Когда еще выпадет возможность насладиться таким позорищем?
— А пыль зачем уничтожила?!! — как по мне, знатного мага больше волновал вопрос благословенного серебра.
— Мне она не нужна.
Ньельм заметно растерялся.
— В каком смысле?
— Сойла нет, Барр непонятно где, рудниками ведает король. Не заметил разве, как упали цены на магию? Объемы добычи серебра возрастают, запасы не безграничны. Такими темпами лет через десять недра истощатся, а через двадцать серебряная пыль станет мифом.
— И?!! — его начало трясти.
Мела улыбнулась, да так, что меня пронял озноб.
— Пора искать альтернативу.
Усадьбу колдун покинул в глубоком шоке. Практиканты тоже тихо разошлись кто куда, и даже рвавшийся к знаниям Брен держался от Мелы на расстоянии. Она же вела себя как обычно и словно позабыла, что прихоти ради угробила около полусотни золотых монет — примерно столько потянула бы впустую активированная волшебная пыль на черном рынке.
Ближе к вечеру подопечные отошли от потрясения, и рутина пошла своим чередом.
Медор кухарил, Заяц проклинал жизнь-поганку, Лилея занималась рисованием идеального мужчины, Сокол бросил вызов некой потрепанной книге с непривлекательным названием «Магия и компост: мифы и реальность», Ласка из кожи вон лезла, чтобы угодить Вальену.
Обычный вечер… Колдунья шуршала бумажками, я же, не желая ее отвлекать, вышла во двор. Немного постояла, оценила погоду. Ни облачка, ни комара, ни постороннего звука… Благодать.
А когда я устроилась на давешней лавке, чтобы немного поразмыслить о том о сем, ко мне подошла женщина в траурном наряде.
— Возьмите, — она передала сверток. — Помяните мужа. Он не со зла напраслину возвел. Сроду лис в округе не водилось.
— Вы о чем? — я успела задремать, поэтому не сразу сообразила, что да как.
— На опушке перья и лапы нашли. Дрянь рыжая утку утащила. А позавчера — нашу курицу. Муж мой покойный на приезжих грешным делом подумал, заваруху в кабаке устроил… Вы уж простите его, горемычного. Помяните, — она кивнула на пакет, который я сжимала в руках. — Пусть его душа обретет покой.