Замерзает от слез ее вода.
Ты в глаза маалан не смотри, не смотри…
В волосах ее мертвые вьются цветы.
Ты прости ей грехи, прости, прости.
Она плачет о том, что не знаешь ты…
— Теперь знаю. Теперь ты не одна. Я заберу твою боль, Одейя. Я никогда больше не оставлю тебя, и даже если я умру, все равно буду рядом. Найду способ держать тебя и беречь даже с того света.
— Обещаешь?
— Клянусь. Сам Саанан нас не разлучит.
Как сильно я впитывала каждое его слово, как они пульсировали у меня в висках, как отражались в глазах моего волка. И я верила ему. Никогда и никому так не верила, как этому мужчине, этому зверю, заставившему меня полностью ощутить себя защищенной, как будто мы в огромном замке, окруженном стенами и рвами.
За шатром вдруг послышалась какая-то возня и крики, и Рейн выглянул на улицу.
— Что там?
Здоровенный мужик бегал за белобрысым мальчишкой по двору, пока не схватил его за шкирку.
— Ах ты ж стервец. Он опрокинул котел и украл кусок заячьей печенки.
Здоровяк тряс мальчишку, а у меня все внутри сжалось, перевернулось, застонало. Перепуганные, озорные глаза ребенка смотрели то на меня, то на Рейна, молчал и, поджав губы, громко сопел.
— Гаденыш. Ты чего лазил возле котла. Ух я тебя. Дайте добро высечь его маленький тощий зад.
Здоровенный детина замахнулся, а я перехватила его руку.
— Он маленький, совсем малыш. Он просто играл. Он же мальчик.
Выдернула ребенка из рук здоровяка и посмотрела на Рейна.
— Я не дам пороть малыша.
— Он перевернул мне котел.
— И что? Поставь новый, — с вызовом сказала детине и прижала ребенка к себе. Какой же он худенький, все косточки можно прощупать.
— А печенку? Кто мне ее вернет?
Рейн усмехнулся и, подмигнув мне, оставил нас одних разбираться меду собой.
— Деса Даал решит, как наказать мальчишку. Она теперь решает вопросы насчет питания.
— Никто не вернет.
Отрезала я и с раздражением посмотрела на повара.
— А ужин? Сегодня собрание у костра. Будет мясо для всех, а кому-то не хватит, потому что этот гаденыш сожрал… ууууу. Вы бы видели, сколько он утащил, баордское отродье, воспользовался моментом, пока я отвлекся.
— Отдашь мою порцию и все, выходи отсюда. Я отдохнуть хочу.
— Аааа, — повар растерялся, — ааа наказать, как вы собираетесь его наказать?
Мальчишка крепко держал меня за шею.
— Принеси бульон, который остался от мяса, и хлеб, если есть. Я собираюсь его накормить, согреть, а не наказывать.
— Ну вот… так я и знал. В следующий раз он еще что-то украдет.
— Иди… и принеси нам бульон.
Когда он ушел, мальчишка все еще цеплялся за мою шею. Я отнесла его на своеобразную постель из овечьих и медвежьих шкур и села на нее вместе с ним.