Парень обернулся к Рул. Служанка собирала с пола осколки тарелки и хлеб с сыром, что принесла Кайрину. Она все еще не поворачивалась в сторону юноши, словно боялась на него смотреть. Скорее всего, так и было.
Кайрин схватил со своей кровати шелковое покрывало и накинул его на плечи, пытаясь скрыть хотя бы торс от глаз женщины, чтобы той было не так страшно. Лицо спрятать он не мог, хотя хотел.
— Рул, — встревоженно позвал он, — скажи, что ты меня не боишься.
— С чего бы мне тебя бояться? — Спросила женщина, не глядя на Кайрина. — Я знаю тебя с детства.
— Тогда посмотри на меня.
Она не шелохнулась.
— Рул, я не знаю, что со мной. — Продолжил Кайрин. — Это они… алхимик. Он что-то вколол мне…
Служанка наконец-то взглянула на него. Ей было где-то около тридцати, но она все еще была не замужем. Рул жила в замке, и здесь было полно мужчин, достойных ее. В общем-то, ее даже можно было назвать красивой, а по характеру женщина и вовсе была ангелом, и Кайрин искренне не понимал, почему она одинока. Хотя это его уж точно не касалось…
— Ладно. — После долгой паузы сказала Рул, поднимаясь с пола. На подносе у нее лежали осколки в одной куче и абсолютно невредимая еда — в другой. — Ты, наверное, есть хочешь?
Кайрин кивнул, и вскоре они уселись за стол, где он принялся с яростью жевать свой хлеб с сыром. Здесь были раскиданы медицинские приборы и раскрытая книга с какими-то странными символами, но у юноши не было желания и сил ее рассматривать. Рул все еще с опаской поглядывала на него, но все больше привыкала и уже скоро рассматривала его лицо как обычно, не сводя глаз.
— Как ты достала ключи? — Спросил парень. — Они были у Сайзанга.
— Я выкрала запасной, когда узнала, что тебя держат здесь уже два дня. Что этот старый идиот опять задумал!? Заморить тебя голодом? Ты совсем исхудал…
— Он ничего со мной не сделает, пока есть ты… Ты мой ангел-хранитель. — Весело ответил Кайрин.
— Однажды ты тоже окажешь мне услугу…
Кайрин с трудом проглотил хлеб:
— Какую?
Рул молча смотрела куда-то в сторону:
— Пока я не могу тебе этого сказать.
Лицо служанки переменилось: теперь вместо улыбки на нем была какая-то серая тоска, словно ей зацепили старую душевную рану. Кайрин был не из тех, кто пытался не наступать на больные мозоли. Он заглянул Рул в глаза:
— Почему?
— Придет время, и ты все узнаешь сам.
С этими словами Рул встала из-за стола и схватила поднос с осколками. Еды на нем уже не осталось — Кайрин оголодал так, что смел все под чистую. Служанка не произнесла ни слова и вышла, закрыв за собой дверь на ключ, словно ее здесь и не было.