По подсчетам Кайрина, так прошло два дня, как раз тот срок, о котором говорил Чайс, но не отца, ни алхимика не было видно, словно они забыли про свой эксперимент и оставили его здесь умирать от голода и отравления эликсиром, который так не хотело принимать его тело, что выворачивало себя наизнанку каждые несколько часов.
Он снова лежал и смотрел в потолок, пытаясь прояснить свои мысли. Кайрин думал о том, сколько еще дней ему предстоит мучиться, прежде, чем действие эликсира пройдет. Иногда парня охватывала паника: что, если случилось что-то непоправимое? Например, магия действительно перестала принадлежать Кайрину, осев в его крови, как осадок в химическом реактиве. Юноша гнал эти мысли, как мог, но они навязчиво возвращались снова.
В замочной скважине зашевелился ключ, и Кайрин напрягся от страха. Он прикинул: если бы это были отец и Чайс, они бы разговаривали между собой, но за дверью была тишина. Значит, гость был один. Если это кто-то из них, дела плохи.
У Кайрина хватило сил, чтобы поднять голову и посмотреть, когда дверь открылась, и в комнату, держа в руках поднос, зашла Рул. Кайрин облегченно выдохнул, видя служанку, а та одарила его взглядом в ответ. Она ахнула, и поднос выпал из рук, громко звеня. Ей следовало бы броситься все подбирать с каменного пола, но женщина недвижимо стояла, уставившись на юношу и прикрыв рот рукой, чтобы не закричать. Ее глаза округлились от ужаса.
— Рул? — Неуверенно и хрипло спросил Кайрин.
Женщина напряженно выдохнула и отвела взгляд. Кайрин не заметил, как сел на своем столе и пытался взглядом добиться от служанки ответа. Что ее так ужаснуло?
— Кайрин, — прошептала она, снова закрыв рот рукой, — что с тобой случилось?
Она видела ведро блевотины на полу, но Кайрин понял, что дело было в не в этом, а в нем самом. Дрожащими пальцами он коснулся собственного лица — может, он покрылся жуткими волдырями или у него отвалилась кожа? На ощупь все было нормально. Тогда парень неуверенно встал и поплелся через всю комнату к зеркалу.
Он споткнулся на затоптанном ковре, пока засмотрелся на склянки, оставленные Чайсом на столе. Прошелся взглядом по узкой кровати, дойти до которой все еще не находил в себе сил. Ноги едва держали Кайрина, и он держался рукой за стену, чтобы посмотреться в зеркало.
Из него вырвался судорожный вздох, когда он увидел свое отражение. Рул была из слабонервных и очень заботливых людей, поэтому она и не смогла сдержать крик.
Кайрин не думал, что за два дня можно так измениться. Он бы и не обратил внимания на то, что за это время стал еще худее и бледнее, чем раньше, но дело было не в самой коже, которая стала казаться тоньше бумаги. Дело было в венах, которые сквозь нее просвечивались, потому что они стали…черными. Это выглядело так, словно кто-то выводил по коже Кайрина узоры чернилами. Его лицо, шею, плечи — все покрывал узор черных набухших вен. Даже в уголках глаз проглядывали черные сосуды, а губы стали серыми вместо розовых.