Он коснулся пальцами прутьев клетки, почувствовав, что Кайрин уже стоял за спиной. Ван Илар посмотрел на Многоликого:
— Сколько лет она здесь?
— Когда я стал жить здесь, она уже была. — Недоуменно ответил Кайрин, — Шесть, шесть лет, это точно. Может, больше.
Ван Илар закрыл глаза, призывая ко всем своим чувствам. Дрожь пробрала его до костей. Канарейка в клетке истерически заверещала.
— Что она говорит? — Не открывая глаз, спросил колдун.
Кайрин ответил после долгой паузы. Ван Илар не имел никакого представления, как можно разбирать в этом писке какие-то особые птичьи слова, но он надеялся, что не ошибался. Почему-то сейчас он чувствовал себя так, словно не было этих месяцев голода, словно не в его руках были жизни его людей, словно от него ничего не зависело.
Словно он никогда не был колдуном. Словно был смертным. И счастливым.
— Она… просит о помощи. — Запинаясь, вымолвил Кайрин. — Что происходит?
Ван Илар посмотрел на парня:
— У тебя есть ключ от этой клетки?
Тот подумал несколько секунд, а потом кивнул.
— Если мои подозрения верны… — Задумчиво сказал Ван Илар.
— То?
— То твой отец еще худший человек, чем ты думаешь.
Кайрин рванул к большому столу и стал выдвигать каждый ящичек в поисках ключа. Он успел рассыпать какие-то бумаги, уронить чернильницу на пол и случайно порвать карту Лоури, лежащую на столе. Вся эта суета быстро надоела Ван Илару, и он стал всматриваться в птицу, что теперь билась в стенку клетки, словно пытаясь вырваться. Аура от нее исходила все сильнее и сильнее, словно в глазах Ван Илара кто-то повышал четкость.
Наконец Кайрин передал Ван Илару ключ, и тот дрожащими руками открыл клетку. Канарейка влетела ему буквально в руки, и только тогда Кайрин понял, что что-то не так.
— Она совсем не боится тебя. — Подметил он.
— Она, в отличие от тебя, понимает все. — Съязвил Ван Илар, рассматривая птичку в своих ладонях.
Он мог умереть от такой сильной магии.
Вряд ли у него хватит на это сил. И все же Ван Илар прошептал:
— Настало время вернуть то, что у тебя отняли.
Он посадил канарейку на подлокотник кресла и та, уставившись на него своими глазками-бусинками, послушно оставалась на месте.
— Она…о чем она просит тебя? — Спросил Кайрин, все еще вслушивающийся в ее писк.
Ван Илар ухмыльнулся, разминая пальцы.
Его губы зашевелились, произнося заклинание, что неожиданно и очень кстати всплыло в памяти. Птица замерла в нетерпении. Вскоре теплое свечение заполнило ее грудь, и Ван Илар позволил себе краем глаза посмотреть на Кайрина, глаза которого стали похожи на блюдца.
Он попытался сосредоточиться, хотя в груди появилось незнакомое щемящее чувство — страх. Страх, что у него не получится или попросту не хватит сил.