Выбора было два: попытаться сбежать или договориться — сделать вид, что рассказ айха меня разжалобил и снизил уровень моей неприязни. Дескать, я издевательства над семьей Нами и даже полет с крыши почти простила, раз ему в жизни больше моего досталось. И почему-то легко верилось, что сбежать не получится. Ринс не зря об этом упомянул предельно спокойно. Но для второго варианта у меня может оказаться недостаточно душевных сил.
В коридоре раздались крики, будто бы там шла ссора, но магический фон провоцирует людей на агрессию. Однако я подорвалась с места, расслышав среди шума голос Китти. Когда вылетела в коридор, застала, как одна из наложниц тащит ее за волосы, а две других кричат:
— Где комната этой суки? Ты же ее подружка!
Вполне возможно, Китти уже бы им ответила, но ей не давали возможности даже сообразить, что происходит. А эти женщины хотели возмездия, любого успокоения своих взвинченных эмоций. Корэллы среди них не было, но если она была ближайшей подругой Арлы, то сейчас скорее всего рыдает и неспособна составить компанию этим идиоткам. В коридор начали выглядывать и другие рабы, но они осторожничали, лишь заинтересованно прислушиваясь к происходящему.
Я подлетела к первой и кулаком ударила в челюсть, затем сразу же пнула под колени. Женщина отпустила Катю и, едва не упав, уставилась на меня глазами обиженного ребенка, как если бы ее вмиг оставила вся ярость.
— Ты… меня… ударила? — прошептала она с большими паузами.
Две ее подруги отступили, пялясь на меня точно такими же глазами. В довершение хлопнуло сразу несколько дверей — это рабы растеряли сразу весь интерес к происходящему и решили побыстрее отстраниться. У наложниц статус привилегированный, даже ссора с одной из них чревата, а уж рукоприкладство… Хотя в нашем случае можно заодно говорить и ногоприкладстве.
Я даже не сразу заметила, что держу руки согнутыми перед грудью, готовая продолжать и отбиваться, если налетят. С трудом заставила себя их опустить. И это будто стало сигналом для взрывной волны — вся троица заголосила вместе. Меня оскорбляли, обвиняли в смерти Арлы, каким-то образом приплели господина, который мне уделяет больше времени, чем им, сулили такие жестокие наказания, что и айх Ринс бы, наверное, восхитился их фантазией. Китти дрожала за моей спиной и всхлипывала, заново превращаясь в рыдающую тряпку.
Перекрикивать их было бессмысленно, потому я просто молчала и ждала, когда проорутся. На меня они не кидались — вероятно, уже отлично понимали, что за мной не заржавеет каждой уделить внимание.