— Мне называли другую причину, — я это прошептала на грани слышимости.
— Ну, разумеется, другую! — она рассмеялась стеклянными колокольчиками. — А иначе моих адептов стало бы намного больше. Не все белые маги смогли бы смириться с правдой и остаться в стороне. Вот их с детства в орденах и учат легенде о «кровавой Богине».
Она могла врать. Но могла и говорить чистую правду. Мне этого не узнать, но мурашки невольно побежали по телу. Особенно после продолжения:
— Я умоляла о смерти. И тогда меня лишили тела — чтобы я не смогла убить себя. Я испытала сотни способов докричаться до самых совестливых магов, и тогда меня погрузили в сон, пробуждая только единожды в году. И каждый раз во время ритуалов меня кормили чужими жизнями, без спроса и права выбора. Сначала белые айхи вводят меня в полузабытье благодатью, а затем черные пичкают — глотай, святая прародительница Лайтимерр, глотай, ведь нам выгодно, чтобы ты продолжала страдать. Как, по-твоему, Екатерина, это справедливо?
— Нет.
Мой ответ был сухим и однозначным. Даже если Богиня в прошлом и была тираном, а сейчас осознанно себя обеляет, то за преступления расплата не должна быть вечной. Теперь ее голос звучал еще громче, я бы зажала руками уши, но только тряхнула со звоном цепей.
— Я знала, что ты так скажешь. Любой, увидевший меня здесь или проживший на моем месте хоть пару лет, сказал бы то же самое. Среди моих последователей часто встречаются те, кого люди осудили так же несправедливо, — для них смысл жизни в прекращении этой бессмысленной жестокости. Отмщение в моем лице за них самих. Пугающие в своем фанатизме и самые близкие, поскольку только они всегда на моей стороне. Мои люди будут заставлять тебя согласиться — их терпение на исходе. Они будут бить тебя, пытать и угрожать. Я не подскажу, что твоя граница непроницаема для их ударов, но об этом несложно догадаться. Тогда останется только последний способ. Они разыщут всех твоих друзей, чтобы бить и пытать уже их. Но и это может не сработать. В этом случае они заморят тебя голодом и будут с надеждой ждать новые сосуды. Когда-нибудь наши с ними мечты сбудутся: они получат справедливость, а я — свободу.
— Тогда почему мы все еще разговариваем? — охрипшим голосом спросила я, представив на пыточном столе Китти, Скирана, Ноттена, Ринса. На ком из них я сдамся? И каков будет порядок? Мы будто накаркали, совсем недавно обсуждая эту дилемму.
— Потому что разговорами решается больше проблем, чем пытками. Ты по привычке воспринимаешь меня как обычного мага, но я всесильна… была всесильной. А сила дает один эффект — только настоящее могущество может позволить себе сострадание. Я не хочу никому причинять боли — уж тем более тем, кто ее не заслужил. Я вижу в тебе друга, Екатерина. А кого видишь ты?