Покои господина занимали весь этаж примерно в центре конуса — пройти мимо просто невозможно, здесь даже арки другие, а в интерьере преобладает серый цвет. Не слишком мрачно — я бы даже сказала, что стильно, хотя если исходить из характера владельца, остановимся на «мрачно».
Я не позволяла себе раскиснуть и думать хоть на десять минут вперед. Что будет, то будет. Переживу, если выживу. Потому в самую большую и изящную арку вошла решительно, даже стенам не показывая, как у меня дрожат колени. Здесь начинался опять коридор — очень широкий, а из него другие арки. Возле одной я с удивлением узнала Арлу, которая разговаривала с другой красавицей, но, завидев меня, приветливо махнула.
Арла была полуголой. Я так и не смогла подобрать более подходящего слова для названия ее наряда, кроме как «шарфик». В общем, Арла была «одета» в шифоновый шарфик, но поразило меня не это — она улыбалась и выглядела вполне счастливой. Забыв о своих неприятностях, я подбежала к ней.
— Как ты? Очень больно?
Ее собеседница с бокалом вина в руке, не удостоив меня вниманием, развернулась и буквально вплыла в овальный вход в залу. Я спонтанно посмотрела ей вслед и мельком бросила взгляд туда — вот и нашла последнюю точку своего пути. Айх Ринс в этой зале, как и десяток полуголых женщин, многие из которых сидят прямо на полу. Я подумала, что полминуты отсрочки у меня все-таки есть. Мужчина вальяжно раскинулся в кресле на возвышении у противоположной стены большой комнаты. Одет в тонкий расстегнутый плащ, но грудь обнажена. Он смотрел куда-то в сторону, повернувшись ко мне профилем и потому меня не заметил — похоже, там танцевали наложницы, и Ринс не мог отвести от них завороженного взгляда. На секунду я обмерла — он без повязки! А это означает, что сейчас меня может понести в какую угодно сторону и на какой угодно скорости…
— Совсем не больно! — Арла так удивила меня ответом, что я уставилась на нее, стараясь отстраниться от всего, что происходило вокруг. — Смотри!
И чтобы мое изумление окончательно пробило высокий резной потолок, продемонстрировала пятерню, увешанную кольцами и цепочками. Я, открыв рот, рассматривала кожу без единого шрама.
— Но… — выдавливала из себя удивление каплями, чтобы оно никого с ног не снесло, — но я видела… Арла, как? Я… Твой палец валялся на ковре! — я подавила приступ тошноты от воспоминания.
Абсолютно счастливая и, похоже, выпившая Арла с удовольствием объяснила:
— Айх наказал меня только страхом и болью! Но на самом деле калечить не хотел! Господин обязан был меня наказать, но по-настоящему портить мою красоту любым уродством не захотел, — она вдруг перешла на лукавый шепот: — Да и ублажать его всеми пальцами удобнее, чем искалеченной рукой, не думаешь? Он добр и справедлив к тем, кто хорош в своем деле…