– Что с тобой? – мрачно спросил Саша, скрестив на груди руки. Марк отмахнулся, чувствуя, как понемногу отпускает напряжение, и тело обретает привычную подвижность.
– Прыгнул неудачно, бежал за этим гавриком, а он в окно сиганул. Старая травма, пройдет.
– Не пройдет, – возразил Саша, подходя к брату и с недовольством на него глядя. – Сходишь на рентген, может быть трещина в кости.
– Сань, я в этом кабинете скоро поселюсь уже…
– Травмируйся меньше, и место жительства менять не придется. Но вообще-то я не про ногу, с рукой что?
Он указал на его левый рукав, и, глянув туда, Марк увидел, как по темно-синей ткани рубашки расплылось еще более темное пятно. В ровном разрезе мелькало что-то красное.
– Наверно, осколки окна зацепил, когда прыгал…
– Надо обработать, – тихо сказала Дарина. Марк перевел на нее взгляд. Она уже давно не дрожала, да и первое потрясение явно прошло – вместо него ее глаза выражали решимость и безмолвную ярость.
– Потом, – ответил мужчина. – Сейчас не до того.
– Мы посмотрели новости, – проговорил Саша, подтаскивая стул и усаживаясь напротив них. – Я так понимаю, он решил идти до конца?
– Он умный парень, даже рисковый. Он не мог не понимать, что мы охраняем Дарину, и все равно осмелился, прорвался сюда под прикрытием толпы, когда охрана занята журналистами… Если бы тут не было Максима, а я приехал бы чуть позже, бог знает, что бы тогда…
– А твоя группа для чего? Думаешь, он оставил здесь взрывчатку?
– Вряд ли, но пусть ребята проверят. А пока надо решить, как будем действовать дальше.
Он замолчал, и Дарина почувствовала, как на нее воззрились две пары почти одинаковых глаз. Она попробовала сосредоточиться на разговоре, но снова и снова мысленно возвращалась к сорвавшемуся покушению. А если бы Марк и впрямь приехал позже, застрял где-нибудь в пробке? А если бы с ним самим что-нибудь случилось?
Вспомнился тот липкий страх, который накатил на нее плотной тягучей волной, когда в палату прибежал Саша и велел не высовываться. Появившийся следом за ним Максим с табельным пистолетом наперевес только приумножил ее страхи. В тот момент ей было страшно услышать за стенкой выстрелы или даже просто крики, а воображение, будто издеваясь самым изощренным образом, рисовало красочные картины с ранеными пациентами, врачами, посетителями…
Самыми яркими чувствами в ту секунду были страх и надежда одновременно. Страх, что прежде нее погибнут ее близкие, и надежда на то, что Марк обязательно со всем справится.
Она ощутила, как сжались мужские пальцы вокруг ее ладони, и подняла голову, сталкиваясь взглядом с серо-голубыми глазами. Во взгляде Марка сквозили теплота, непривычная нежность и отчаяние.