В эту минуту раздался далекий сигнал горна, затем он прозвучал ближе — это была хитрая уловка, к которой прибегнул один из жителей разграбленного городка, чтобы напугать федералистов приближением правительственных войск. Грабители наутек бросились из городка, не успев предать его огню.
Городок был спасен от бесчинствующей солдатни, но жизнь Мануэлито была загублена. Сердце его разрывалось на части при виде поруганной матери.
В тот же день Мануэла нашла своего сына в конюшне — он повесился на стропилах.
Чары
Обычное ранчо в саваннах под Гуарико, рядом пальмовая роща. Стоит засуха, и на раскаленном небосклоне то и дело вспыхивают и дрожат миражи. Вдалеке показалось облако пыли.
— Глянь, мама, — говорит с порога ранчо мальчуган лет тринадцати. — Похоже, что сюда кто-то идет.
Мать мальчугана выглядывает в приоткрытую дверь. Это еще довольно молодая женщина, но лицо ее высохло и почернело от палящих солнечных лучей. Она всматривается в клубы пыли и бормочет:
— Да, это идут солдаты.
— Наверно, правительственные? — спрашивает мальчуган.
Женщина, вглядевшись, отвечает:
— Нет, это федералисты. И, кажется, если не ошибаюсь, это люди моего свояка Рамона Ноласко.
— Хорошо, хоть свои, — бормочет мальчик.
— То, что у нас осталось, могло бы достаться и врагам. Дохляк поросенок да старый осел.
— И связка сушеной юкки, — дополняет сын.
Мать и сын, застыв на пороге, молча ждут, что принесет им пыльная туча на дороге. Солнце палит нестерпимо, немолчно стрекочут цикады.
И верно, это идут федералисты, и возглавляет их свояк женщины Рамон Ноласко.
— Доброго здоровья, кума, — спешиваясь, здоровается федералист.
— Доброго здоровья, кум, — отвечает женщина.
Мальчик подходит к федералисту и, опустившись перед ним на колени, просит:
— Благослови меня, крестный!
— Да благословит тебя господь, сынок!
И, обернувшись к женщине, спрашивает:
— Чем нас угостишь, кума?
— Водой, кум. И то скажи спасибо, а то колодец почти весь высох.
— Слышите, ребята? — обращается Рамон Ноласко к отряду. — Попейте воды, а что до прочего — об том господь позаботится в другом месте. Идите к колодцу, а я пока потолкую с кумой Хустой.
И, усевшись на предложенный крестьянкой стул, продолжал:
— Мы идем скорым маршем, чтоб соединиться с отрядом, который ведет бой под Калабосо.
— А откуда вы идете?
— От самого Валье-де-ла-Паскуа.
— А вы не встречали там войска генерала Сотильо?
— Нет, он теперь в льяносах Чамариапы и идет сражаться к Арагуа-де-Барселона, где у готов скопились большие силы.
— У него служат два моих сыночка. Живы ли они еще, сердешные?