— Довольно ныть. — Мастер решительно встал. — Ты как — со мной пойдёшь или, может, предпочитаешь путешествовать в гордом одиночестве? — в глазах Мастера мелькнул лукавый огонёк.
— Нет, нет, — торопливо подпрыгнул с места Толстяк. — Я не гордый. Я очень компанейский парень, весёлый, разговорчивый. Да и вообще, когда со мной по — хорошему, то и я всей душой.
Толстяк сразу смекнул, что Мастеру сейчас не до него, а раз так, то лучше пройти сквозь джунгли вместе с ним, чем сгинуть в непроходимых дебрях одному.
Мастер кинул грустный взгляд на вытянувшегося по стойке смирно покладистого мафиози, лёгким кивком разрешив следовать за собой. Не бросать же человека на произвол судьбы. Волею случая они стали союзниками в борьбе с местным режимом. Почему — то Мастер поверил Толстяку, хотя ошибка могла дорого обойтись.
Между тем, Толстяк Херри оказался крутым парнем. Мастер очень удивился, когда к закату всё ещё чувствовал за спиной натужное сопение компаньона. На ночь путники сделали привал, развели маленький костёр, и Толстяк смог излить душу. Бывалый мафиози обрушил на молчаливого слушателя лавину жутких историй из личной жизни. Выяснилось, что он потомственный пират: отец, дед и даже прадед занимались этим, по его словам, чрезвычайно почётным и, что не менее важно, прибыльным ремеслом.
Толстяк буквально расцвёл на глазах. Он взахлёб рассказывал о своих удивительных похождениях, и, хотя изрядно привирал, из весьма компетентных суждений вытекал однозначный вывод — он настоящий профессионал. В кругленьком Толстяке странно переплетались иезуитская хитрость с весёлым открытым нравом, а решительный характер с животной трусостью.
Мастер очень позабавился мгновенному превращению Толстяка из былинного героя, каким он только что себя представлял, повествуя о кровавых битвах, в трясущегося за свою шкуру хлюпика, лишь стоило из темноты высунуться волосатой звериной морде, привлечённой светом костра. От истошных воплей Толстяка, бедное животное так резво рвануло в темноту, что казалось ему для ускорения дали мощного пинка под зад.
— Ну, ты гигант, — восхитился Мастер, когда герой, озираясь по сторонам, поднялся с земли. — Одного твоего хищного рыка достаточно, чтобы повергнуть грозного противника в бегство.
— Вместо того чтобы скалить зубы и подтрунивать надо мною, лучше бы взял палку да расправился с лесным уродом. Этот гад непременно вернётся и, как только мы уснём, обязательно уволочёт в чащобу моё бездыханное тело, — обиженно прошипел припозоренный герой.
Толстяк имел одно очень уязвимое место — изнеженное тело. Все достоинства его широкой души сразу улетучивались, как только возникала малейшая угроза тщательно взлелеянной плоти. Он не мог решиться подвергнуть риску драгоценную розовенькую шкурку. Это обстоятельство делало его слабым противником в открытой схватке. Но суровая жизнь научила Толстяка особому способу борьбы: он без жалости давил слабых, а сильных — обманывал и предавал. Согласитесь, против таких приёмов бесполезны стальные мускулы и железная воля. Благодаря хитрости и изворотливости, Толстяк отправил на тот свет немало врагов, чем чрезвычайно гордился. Мастера удивила та откровенность, с какой мафиози раскрывал свои тайны. На что Толстяк, всё так же прямо, ответил: