Последнее, что Танг увидел — зловеще сверкнувшее лезвие, серебряной молнией промелькнувшее перед глазами, а после — тьма.
Сколько он пролежал без сознания на холодном каменном полу проклятого Лабиринта? Очнулся от острой боли, выворачивающей наизнанку левую кисть. Открыл глаза: прямо перед носом, в багрово — коричневой луже запёкшейся крови, лежала сжатая ядовитым браслетом мёртвая кисть руки. Сквозь край разорванной ткани было видно, что из браслета внутрь торчат, впившиеся в уже мёртвый кусок плоти, отравленные гранёные шипы.
Боль нестерпимо жгла рану. Танг дотянулся до развязанного мешочка и вытряхнул лекарство на стянутый ремнём кровавый обрубок. Белый искрящийся порошок выпорхнул на рану и ласково зашипел, холодя и убаюкивая. Танг вновь потерял сознание…
Спал долго, слишком долго. Когда очнулся, боль стихла, но он — ослеп!!!
Тьма, чёрная тьма кругом.
Лихорадочно шаря здоровой рукой, нащупал фонарь, тронул рычажок переключателя. Всё это время фонарь был включён — его заряд иссяк! Хозяева специально ограничивали запас энергии. Танг совершил роковую ошибку, обрёкшую на беспомощную слепоту, а это в запутанном и коварном Лабиринте — смертный приговор. В отчаянии он стал кричать проклятья в темноту.
Эхо ответило истерическим хохотом и замолкло.
Повисла мёртвая тишина, как в склепе.
— Джанг! — плача, в мольбе призвал малыш.
И после этого крика, внутри проснулась дикая злоба. Душу, буквально, захлестнула волна ненависти к подлым пришельцам, заставившим убить храброго Пина и изувечить своё тело. Они замучили Джанга, запугали и поработили мирный зелёный народ. Они считают себя богами!
В памяти всплыла отвратительная картина мерзкого убийства: сочная зелёная трава, а по ней катится срезанная огненным лучом голова гордого вождя. Что он тогда им сказал? «Вы не боги», — вот его слова.
— Но и людьми вас считать нельзя! — закричал Танг в чёрную пустоту и, немного остыв, добавил: — Вас убивать можно. И клянусь — я буду убивать. Никто и ничто не в силах остановить месть. Джанг!!!
— Джа — а–анг… — проглотил клятву каменный Лабиринт.
Танг твёрдо решил выбраться из бездонной пучины Лабиринта, найти посёлок больших людей на Западе, а если не получит там поддержку, то в одиночку вступит в борьбу с поработителями. Отныне его боевой клич — Джанг! Имя погибшего друга будет означать для врагов — смерть. Враг щедро посеял в душу семена злобы и теперь соберёт богатый урожай — зёрна зла проросли, дав воистину исполинские всходы.
Крепко стиснув зубы, Танг перебинтовал обрубок левой руки чистой материей. Обработанная чудодейственным порошком рана уже не кровоточила, однако при каждом прикосновении волна боли прокатывалась по всему телу. Голова кружилась, в висках нудно стучало. Танг медленно побрёл вперёд, опираясь здоровой рукой о шершавую стену. Сначала старался идти, держась всё время правой стены бесконечного чёрного хода, но, после нескольких падений в расщелины, потерял последний ориентир и теперь брёл наугад, неизвестно в какую сторону. Время остановилось, превратившись в однообразное шуршание разодранных о камни ног, уже не чувствующих боли, ибо толкающий их вперёд разум и сам давно перестал что — либо воспринимать. Кто знает — сколько так кружил по бесконечному Лабиринту. Может, день? Неделю? Странствие казалось вечностью. Окончательно обессилев, Танг без чувств свалился в объятия холодного мрака, терпеливо поджидавшего слепую беспомощную жертву…