– Просьба твоя обоснована, – тут же согласилась Екатерина, после чего посмотрела на братьев. – Ну, какие предложения есть по этому поводу?
– Думается мне, – Гришка почесал затылок, – Грица можно рекомендовать. Потёмкина. Он и учён достаточно, и в деле проверен, сами знаете каком. Не выдаст. Да и по возрасту недалеко от Степана ушёл. Всяко с ним общий язык найдёт.
Фамилия Потёмкина была мне знакома. Хотя я почему-то думал, что именно он является фаворитом императрицы. Но, судя по всему, это место принадлежало Григорию Орлову. В настоящий момент, по крайней мере.
– С этим порешали, – резюмировала Екатерина. – Теперь далее. Смысла нет, Степан выпытывать у тебя новинки, коими за столь долгое время жизнь обросла. Если кто и может понять их суть, так это Михайло Василич. Если и есть ещё умы светлые, то решим позже, кому довериться можно. Для нас же сие, боюсь, окажется сказкой. Хоть и не откажусь я побеседовать на эту тему – дорога предстоит дальняя. Всё же прошу тебя: присмотрись к реалиям нашим, может и сообразишь, что можно применить из ведомого тебе. Составь список, а по приезду в Петербург, Ломоносову представишь.
– Хорошо, – согласно кивнул я. – Только времени очень мало. Дело в том, что жить Ломоносову недолго осталось. Чуть меньше двух лет.
Сказал, и заметил, как застыли, вытянувшись, лица присутствующих. Вот же ж косяк! Они вдруг осознали, что я могу знать даты и их смерти! Поэтому, поспешил добавить:
– Сразу оговорюсь, что в истории и иностранных языках я не силён, не дано мне. Поэтому выспрашивать о своей собственной судьбе у меня бесполезно. С Ломоносовым знаком потому, что специально интересовался. Более того – раз уж я сейчас здесь нахожусь, то и история уже по-другому пойдёт. И ещё. Мне известна причина смерти учёного, и, если всё сложится удачно, то уже сейчас можно изготовлять лекарство, которое спасёт Михаила Васильевича. В моё время воспаление лёгких лечится достаточно просто.
– Да ты, друг наш, как ящик Пандоры, – первым справился с ошеломлением Иван Орлов. – Не знаешь, с какой стороны подойти. А коль подойдёшь, то открывать дюже боязно.
– Погоди, Иван, – перебил брата Гришка, – так ты и лекарства знаешь как изготавливать?
– Нет, – не стал хвастаться я. – Но про одно знаю. Приготовить просто, а болезней лечит много.
– Всё равно, – вступила Екатерина, – оздоровление нации задача великая есть. Сколько людишек мы через хвори разные теряем.
– Согласен, ваше величество, – кивнул я, и тут же преподнес ложку дёгтя. – Вся беда в том, что средство это, кстати, называется пенициллин, помочь-то поможет, но, через несколько лет, болезнь к нему привыкнет. Тогда лекарство перестанет действовать. И только ещё хуже станет. Организм сам не сможет так сопротивляться, а помочь ему уже нечем. У нас давно более сложные препараты изобрели. А вот в их производстве я помочь не смогу. Так что пенициллин можно использовать, но в исключительных случаях.