Ждал еще одного пинка. Когда это произошло, я покачал головой, мое сердце стало немного полнее, чем раньше.
Я поднял глаза и увидел, что Айла все еще смотрит на меня. «Ты голодна?» - спросил я, присаживаясь. Она не ответила, хотя я не ожидал ее ответа.
«Тебе нужно есть». Я продолжал говорить, даже когда от нее не было ответа. «Если я скажу Лене, чтобы она принесла еды, ты будешь есть?»
Я уже потянулся за телефоном. Быстро позвонив Лене, я велел ей принести Айле поднос с едой.
Я снова столкнулся с Айлой. «Лена приготовила твою любимую жареную лапшу. Помнишь, как сильно ты её любила?» Я сел рядом с ней и погладил ее волосы. «Ты будешь драться с кем угодно за последнюю тарелку».
Я говорил и говорил, рассказывая ей о Мэдди и о том, что они будут делать вместе. Я рассказал Айле, как Лена ее обожает.
Я ждал признаков жизни в ее зеленых глазах, но их не было. Она молчала. Просто наблюдала за мной.
Когда Лена наконец принесла поднос, я помог Айле сесть.
Она посмотрела на еду, а затем снова посмотрела на меня. Я поднес вилку к ее губам, ожидая, пока она откусит. Но она этого не сделала. Лена нянчилась и уговаривала ее поесть, но Айла не двигалась.
Дрожащими руками я опустил вилку и отодвинул поднос. «Она не будет есть.»
«Но Алессио, ей нужно поесть. - Это не хорошо для здоровья, - возразила Лена.
Я почувствовал, как Айла заерзала рядом со мной. Она легла и повернулась ко мне. Айла посмотрела на меня в последний раз, прежде чем закрыть глаза.
Ее дыхание выровнялось за несколько секунд, ее тело обмякло, когда она заснула.
Мой Ангел действительно был сломан, ее крылья были жестоко подрезаны.
«Алессио», - прошептала Лена хриплым от слез голосом. Я покачал головой, не сводя глаз со спящего Ангела.
Лена взяла поднос, и я услышал, как она ушла, дверь за ней закрылась.
С тяжелым сердцем я придвинулся к Айле и прижал ее к себе.
Когда она сонно вздохнула в мою грудь, мои руки крепче обняли ее за талию. Ее животик прижался к моему животу, и я почувствовал, как ребенок в последний раз перевернулся, прежде чем тоже успокоиться.
Через несколько минут и мать, и ребенок крепко спали.
Но я не спал, мой разум не позволял появиться сонливости. Глаза закрыть было невозможно. Каждый раз, когда меня окружала тьма, я видел только Айлу, запертую в темнице. Беременную, больную и одинокую.
Поэтому я обнимал Айлу и наблюдал за ней, пока она спала.
Впервые в жизни я ничего не знал. И был слабым. Я подвел не только Айлу, но и ребенка, которого она вынашивала.
Не имело значения, мой это или Альберто. Ребенок был невиновен. Это была часть Айлы. Моя рука снова коснулась ее круглого живота. Держа животик в руке, меня охватила внезапная волна собственничества.