Но сегодня все было иначе. Слух о переменах в клане Такеда прошелся со скоростью пожара по землям Каи. Все только это и обсуждали.
— Грядут тяжелые времена…
— Точно, не к добру это.
Собравшийся народ только разогревался.
— А я думаю что все верно. Что хорошего мы видели от Нобуторы? Он только и знал, как повышать налоги. А Харуна на эту зиму освободила нас от платы.
— Это так, но…
— Вот ты возражаешь, а подумал ли ты о том, что Харуна не пролила кровь своего отца. В других кланах брат идет против брата, сын идет против родного отца.
Тут и другие голоса начали вмешиваться, поддерживая говорившего.
— Верно.
— Так и есть.
— Тиши, пусть седой да расскажет свое.
Хотя соплеменники называли выступавшего за честь Харуны седым, он не был стариком. Мужчина этот был нездешним, но за толковые советы его народ сразу же полюбил.
— У Харуны доброе сердце, никто из крестьян, наших братьев, никогда не слышали от нее худого.
— Это верно. Но что ты скажешь о Канске. Поговаривают, Харуна слушается только его. Может между ними что-нибудь есть?
— Есть или нет, нам-то какая разница?
— Кхе, кхе. Не скажи, седой.
Голос этот принадлежал старику. Его народ любил за мудрость, только он и остался из старшего поколения. Остальные его ровесники давно лежали в земле.
— Говорят, что Канске слуга Хатимана, бога войны.
— А разве это плохо? — недоумевал народ.
— А что в этом хорошего. Хатиман благоволить воинам, а простому народу ему плевать. Война и кровь, вот что радует этого бога. Ой не спроста, не спроста нашла его Харуна. Это ведь он сопровождал прежнего лорда, Нобутора не вернулся, а он вернулся обратно.
— Все может и так, но пусть лучше Хатиман будет за нас, нежели против. Ведь и нас призовут на войну, еже ли шо…
Глубокий голос принадлежал местному кузнецу. Он похоронил троих сыновей, у бедного мужика осталось две дочери и последний сын, надежда рода.
— Это да. Но учтите, коли слуга Хатимана пришел в наши земли, то скоро пролиться крови и быть войне.
— Ну и пусть. Вот я например мечтаю заслужить почет и добыть себе имение. Так что войны я не боюсь.
— Я тоже.
— Прав седой, пусть лучше мы их будим бить!!!
— Молодые вы и ничего не знаете. Нет запрета богам, и коли придет сам Хатиман, то будет продолжаться война…
Но остальные не предали внимание голосу старика.
И в других деревнях крестьяне обсуждали о переменах. Имя Канске звучали на ровне с именем Харуны. Но если простой народ любя произносил имя Харуны, то Канске вызывал у них страх. Не прошла еще полная неделя, как слухи пополнились достоверными сведениями. Как всегда кто-то что-то увидел и слухи стали еще неправда подобной.