Сон улетучился, как ни бывало, подскочив на месте, стала нервно озираться по сторонам. Песок. Самый настоящий песок подо мной. Только красный отчего-то. И море совсем рядом, волны, разбивающиеся о берег, разлетались разноцветными брызгами, а к горизонту ползли сразу два багровых солнца. Или в глазах у меня двоится? Ой, мрак! Два солнца!
– Не спишшшь? – прошипели прямо над ухом.
Резко обернулась и едва не столкнулась носом с ухмыляющимся женихом Арисси. От неожиданности чуть не вскрикнула, но сдержалась, резко отпрянув назад. Демон. Настоящий. Ой, мама...
– Чего Вы хотите? – в горле пересохло, и голос звучал сипло.
Плавные нечеловеческие движения. Люди так не умеют. Он словно перетекал, совершенно беззвучно, навис теперь надо мной. И этот взгляд холодных, прозрачных как лед, глаз мертвеца. И как же страшно сделалось под этим взглядом. Хотелось сжаться в комок, зарыться в красные пески и не дышать больше. Помню, глаза магистра тоже пугали, но не так. Даже в непроглядной тьме где-то в глубине полыхала жизнь, силы, магия. А в эти слишком светлые, серые глаза невозможно смотреть. Они кровь остужают, заставляют сердце биться медленнее, редкие глухие удары били в барабанные перепонки.
– Правильные вопросы задаешь, девочка, – и улыбка такая наглая, издевательская.
Застыв надо мной в невозможной позе, он протянул руку ко мне, коснулся лица ледяными когтистыми пальцами. А я совершила еще одну попытку отползти.
– Не бойся, – прошипел он. – Не трону.
– Уже тронули, – ой, кажется, зря я это сказала.
Он удивленно изогнул бровь, а я как завороженная разглядывала собственное испуганное отражение в его зрачках. Кроцелл расхохотался, продемонстрировав острые клыки.
– Леди Аргано, хорошо же папочка Вас спрятал.
– А он тут причем?
– А при всем, – злая усмешка изогнула тонкие губы.
– Можно я домой пойду? – глупо надеяться, что отпустит, но почему бы не попытаться?
– Иди, – ответил демон и отстранился, позволяя подняться.
Отряхиваясь от песка, я встала и огляделась. До самого горизонта простиралось море, изумительно красивое, переливающееся всеми цветами радуги в свете двух заходящих солнц. Красные пески растянулись по всему побережью. Пляж плавно перерастал в возвышенности, такие же красные, но блестящие, гладкие, будто песок расплавили и отлили в конические формы. Два светила отражались в поверхностях, как в кривых зеркалах, а сквозь вершины проходили насквозь солнечные лучи, подсвечивая холмы изнутри.
Вдали меж возвышенностей поселились изящные дома из белого камня, хрупкие, словно сахарные, с ассиметричными линиями, разные, но в едином стиле, составляющие архитектурный ансамбль с центральной фигурой такого же хрупкого, невесомого замка.