Схватив покрывало с качающегося дивана, спешно стряхнула осколки с рамы, взгромоздилась на подоконник, стараясь не смотреть вниз. Все-таки посмотрела. Высоко. Точнее, вообще, не видно земли. И звука упавшей скульптуры не послышалось.
Когда первый шаг сделан, нет смысла поворачивать назад. Сжав кулаки, я прыгнула в летающую штуковину. Махина пошатнулась, но не упала вместе со мной, как я опасалась. На воздухе эта штука держалась, как мяч на воде. Пошатывалась, трепыхалась, но не падала.
И, вот, я сижу в мягком кресле, передо мной небольшая пластина со светящимися символами, а может, рунами неизвестного языка, какая-то дрына торчит под правой рукой, которую можно шатать в разные стороны, несколько кнопок, напоминающих ту штуку, которой пользовался магистр в подвале Ордена. Вот, только дальше-то что? Напомнило мне это старую шутку: «Ну, пробил ты головой стену, и что ты будешь делать в соседней камере?»
Вот и я «пробив стену головой», оказалась в еще более непонятной ситуации. Возвращаться назад было бы глупо, а как управлять летающей каретой, я даже не представляла. Мне и с самоходной каретой магистра было не управиться, а уж с летающей...
Если не знаешь, что делать, делай хоть что-то. Да, пожалуй, это лучше, чем бездействие. И потому, не слишком размышляя о последствиях, я ткнула в самую большую кнопку. Махина зажужжала, дернулась, а крышка медленно поползла на меня. Это движение наезжающей на тебя поверхности привело меня в ужас. Словно крышка гроба медленно закрывается. Я прижалась к креслу, испугавшись, что меня сейчас раздавит. Но нет, крышка встала на место и оказалась абсолютно прозрачной, как изогнутое стекло. И места было достаточно, чтобы сидеть в кресле нормально, не вжимаясь в него и не пытаясь слиться с мебелью.
Символы на сияющей пластине сменились. Машина, по-видимому, ждала от меня дальнейших действий. Над панелью возникло прозрачное изображение ладони. Повинуясь инстинкту, коснулась призрачной руки, совместив пальцы с фантомом, и мою руку окутало красноватое сияние.
Оглобля справа тоже засветилась красным. Инстинктивно приложила к ней окутанную сиянием руку. Под ладонью дрына отклонилась влево и... летательная штуковина также накренилась. Быстро вернула дрыну в исходное положение, махина выровнялась. Попробовала потянуть в другую сторону, махина медленно поползла вправо.
У самоходной кареты была такая круглая штуковина, поворачивая которую, можно было управлять колесами. Здесь эту роль выполняла дрына, по всей видимости. Осталось разобраться, как заставить эту штуку именно лететь, а не просто наклоняться в разные стороны.