– Быть не может... – выдохнула, обходя комнату.
– Просто немного прибрался, – пожал плечами магистр.
– Сам? – глаза мои округлились, стоило представить лорда Эрсиэ с веником и тряпкой.
– А магия на что? – усмехнулся он.
– Не знала, что Вы подрабатываете художником по интерьеру, – рассмеялась, плюхаясь в кресло-качалку.
– А ты думала, замок мне оформляли по модным каталогам? – он подошел ближе и присел на стол.
– Но как? – от удивления даже рот забыла закрыть.
– Очень просто. Материализация силой мысли. Или ты думала, я ничего кроме ходячих трупов делать не умею?
Ответить не смогла, находясь под впечатлением. Превращение энергии в материю – одно из самых сложных искусств. При этом технология всем известна, но даже в столице не было ни одного мастера этого направления. Знаю, что волна, несущая энергию, должна завибрировать с особой частотой, и тогда превратится в материальный объект. Этот процесс требует столько ресурсов, что можно было бы обеспечить освещением весь Аринкай на год.
– Столько энергии... – проговорила изумленно.
– Необязательно затрачивать собственные силы. Я всего лишь вызвал грозу, ограничив ее действие пределами мансарды. Элементарное заклинание на случай засухи. Но ведь ты знаешь, какая мощь заключена в одной лишь молнии. Мне нужно было просто перенаправить ее действие. Правда, предварительно я позволил стихии сжечь весь мусор, спрятанный на чердаке.
Поистине гениальный ход. И филигранная работа по перераспределению потоков. Это ж надо, использовать разрушительную силу молнии, заставив вибрировать заключенную в ней энергию в соответствии с мыслеформой. Даже в книгах о подобном читать не приходилось.
– Ну, хватит уже восхищаться, – он выудил из кармана связку ключей и потряс перед моим носом. – Какой из них от чулана?
– Большой, с тремя зубцами и ржавый.
***
Старый замок протяжно заскрипел, и я вздрогнула, озираясь по сторонам, опасаясь, что кто-нибудь застигнет нас на месте преступления. Но никто не среагировал на шум, нас, вообще, не замечали, пока мы шли взламывать кладовую. Магистр лишь усмехнулся и распахнул дверь.
– Отвод глаз – замечательная вещь, – шепнул на ухо магистр, а я замерла на пороге. Входить в чулан совершенно не хотелось, внутри меня что-то противилось, не позволяло переступить порог. Однажды дядя в качестве наказания запер меня в чулане на всю ночь. Я жалась к двери и плакала, слышала, как мама уговаривает ключницу выпустить меня, ругается с дядькой, но до утра меня так и не вызволили. В кладовой было абсолютно темно, и я дрожала, боясь отойти от двери и провалиться в черную бездну. Это теперь я знаю, что кроме старых банок, сломанной мебели и паутины, тут ничего нет. А когда мне было тринадцать, в каждом темном углу мерещились чудовища. Наверное, после той ночи я и возненавидела дядьку.