Сорча укуталась в плащ плотнее, опустила голову. Может, если повезет, Геральт уйдет.
— Ты меня слышала? Я спросил, где ты была.
Она вздохнула.
— Ты уже сто раз это спрашивал.
— Да. И ты так и не ответила.
— Не знаю, почему я вообще должна тебе отвечать.
— Не должна. Но я хочу знать.
— Зачем?
— Я переживаю за тебя, Сорча. Ты это знаешь.
Если бы она закатила глаза еще сильнее, увидела бы свою макушку.
— Ты переживаешь из-за того, что придумал обо мне! Ты меня не знаешь.
— Знаю! Я знал тебя с детства.
— Ты проезжал мимо меня с отцом пару раз. Это не считается за знакомство.
Его топот по снегу бил ей по нервам. Он не знал, как быть тихим? Она хотела мирно дойти до храма! Она так много просила?
— Я говорил с Брианой через стену, и она сказала, где ты была. Ты рассказывала, что была в мире фейри?
— Бриана много болтает, — буркнула Сорча.
— Ты же знаешь, что фейри не настоящие, Сорча?
Она бросила на него взгляд и замерла. Он не имел права указывать ей, что настоящее, а что — нет. Он сильно давил, хотя знал больше простой женщины, и ей надоели мужчины, у которых было высокое мнение о себе.
— Геральт, небо синее?
— Да, — он ответил в замешательстве, глядя на нее, как на сумасшедшую.
— Трава зеленая?
— Да.
— Но сейчас она белая.
— На ней снег.
— Тогда откуда ты знаешь, что под ним трава зеленая?
— Потому что я ее видел.
— А если бы не видел? — она указала на поля. — Если бы ты не видел траву раньше, знал бы ты, что она зеленая? Ты бы не подумал, что трава белая?
— Я бы сдвинул снег.
Она подвинула сапог, и из-под снега стало видно пожелтевшую мертвую траву.
— И ошибся бы, да?
— Чему ты пытаешься меня научить?
— Ты не видел фейри, но думаешь, что знаешь о них. Перед тем, как судить, что холмы зеленые, предлагаю хотя бы попробовать их увидеть. Фейри не понравится, что ты пойдешь в их храм без разрешения. Мне нужно идти одной.
Его рот раскрылся, и она не ждала, чтобы увидеть, что он сделает. Геральт долго пытался завоевать ее. И, хоть он был бы хорошим мужем для женщины, он не годился в мужья ей.
Женщины для него были плоскими. Они помещались в коробочку, которую он сделал, чтобы объяснять их поступки. Сорча потрясала его всякий раз, когда открывала рот. Может, потому она интересовала его. Но дело явно было в желании приручить ее.
Этого не будет.
Снег захрустел за ней.
— Если и дальше будешь идти за мной, Геральт, я брошу тебя в снег. Оставь меня.
— Ты изменилась! — крикнул он.
— Да, — сказала она.
Заметил не только ее отец. Горечь в ее сердце стала неуправляемой. Боль сделала ее злой, и это была не физическая боль, которую можно было залечить травами.