— Стало быть, — спросил Хрущев, — ничего в этом плане не изменилось? А кто этот последний генеральный секретарь ЦК КПСС? Я его знаю?
— Это Михаил Сергеевич Горбачев, — ответил Виктор, — он уже после Вашего ухода избран первым секретарем Ставропольского обкома КПСС.
— Нет, я о таком ничего не знаю, — в недоумении молвил Хрущев, — а куда делась КПСС? Вы сказали, что ее уже нет!
— Да развалилась сама, — ответил Виктор, — в стране начались процессы демократизации, и КПСС была запрещена указом первого Президента России.
— А как на это отреагировало Политбюро ЦК? — спросил Хрущев, — партия оставалась всегда сплоченной, и ее монолит не мог быть разрушен каким-то указом, какого-то Президента! Слово такое не хочется произносить даже!
— Не только Политбюро, — сказал Виктор, — а все коммунисты страны спокойно приняли ее запрет, и никто не выступил в защиту своей партии! Она молча умерла!
— Да времена так изменились, что мне объективно судить об этом трудно! — сказал Хрущев и замолчал, думая о чем-то.
Виктор понял, что пора прощаться. Он встал со скамьи и протянул Хрущеву руку. Тот ответил взаимностью и поблагодарил Виктора за свежую информацию о стране, которой он руководил когда-то восемь лет. Виктор ушел, а Никита Сергеевич долго еще соображал о том, как можно управлять страной без КПСС.
Наверное, Высший Разум Пространства помогал экскурсии Виктора — все бывшие правители страны, которых он посещал, находились в Паузе между Очередями Жизней, здесь во Вместилище Душ. Не исключением стал и Леонид Ильич Брежнев. В его Родовую деревню Виктор попал, после беседы с Хрущевым — в порядке очередности их властвования. Он вначале не хотел посещать Брежнева, считая, что информация Леонида Ильича будет такой же скучной, как и его правление во времена застоя, которые Виктор хорошо еще помнил. Но «программа экскурсии во вместилище Душ», намеченная Виктором, должна быть выполнена.
Они сидели в домике-цилиндре, и Леонид Ильич долго не мог понять, зачем к нему пришли?
— А где все остальные? — первый его вопрос, произнесенный врастяжку со специфическим чмоканьем.
— Кто остальные? Леонид Ильич, я один, — ответил Виктор.
— Вы же говорите, что экскурсия, а, это, прежде всего, означает, группа товарищей, — недоумевал Леонид Ильич, — но если Вы один, то я все равно готов к беседе! Вот только достану свои записи. Где они тут у меня? Ах, да — в боковом кармане!
— Скажите, Леонид Ильич, — начал Виктор, — правда, что Вы «со товарищи» бойкотировали власть Хрущева, а затем сняли его, договорившись с остальными членами Политбюро?