Антонов докладывал об успехах нашей армии, участники совещания отслеживали его информацию по картам, имеющимся у каждого в виде небольшого атласа. Только Сталин, Черчилль и Рузвельт не делали этого, видимо зная наизусть все, о чем докладывал Антонов. Они обменивались многозначительными взглядами и без слов понимали друг друга. Рузвельт с укором смотрел на Черчилля, а тот отвечал ему, оправдываясь взглядом в несуществующей вине. Несмотря на этикет вступительных слов Рузвельта, Сталин смотрел на президента с недоверием, совсем не так, как на последней встрече в Тегеране. Он уже понимал, что из союзников США, имея трофейные атомные бомбы, превращается в противника. Что будет, когда в Америке произведут свои атомные бомбы? Примерную картину рисовал в своей беседе с Геверницем Даллес и Сталин, информированный о ней, понимал, что так и произойдет в стране, где президентами управляет крупный капитал. А Рузвельт будет отстаивать интересы «Дома Моргана», несмотря на сложившиеся добрые отношения между ним и Сталиным.
— Имеются ли вопросы? — поинтересовался Сталин, когда Антонов закончил доклад.
— Я хотел бы узнать, — отозвался Рузвельт, — как Советское правительство предполагает поступить с немецкими паровозами, вагонами и железными дорогами. Предполагает ли оно перешивать германские железные дороги на широкую колею?
— Ввиду того, что подвижной состав и паровозы, брошенные немцами, — отвечал Антонов, — малопригодны для использования, германские железные дороги придется на ряде главных направлений перешить.
— А почему господина Рузвельта интересует этот вопрос? — удивился Сталин, — уж не собирается ли наш союзник использовать железные дороги в советской оккупационной зоне? Или Вы хотите узнать, надолго ли мы, русские, собираемся остаться в Европе?
— Хорошо бы штабам союзников совместно обсудить этот вопрос, — пытался вывернуться Рузвельт, понимая, что проговорился о своих намерениях, — так как сейчас наши войска быстро сближаются друг с другом!
— И что? — с неприкрытой иронией спросил Сталин, — на паровозах будем встречать друг друга? Советское командование перешивает только самое минимальное количество направлений в целях обеспечения снабжения советских войск.
— Я считаю, — вступил в беседу Черчилль, — что имеется ряд вопросов, которые целесообразно обсудить нашим штабам. Например, вопрос о времени. Следовало бы выяснить, сколько его потребуется немцам для того, чтобы перебросить из Италии восемь дивизий на советский фронт. Что следовало бы предпринять, дабы не допустить этого? Не следует ли перебросить часть войск союзников через Люблянский проход на соединение с советской армией? Тут нужно решить также, не будет ли слишком поздно это предпринимать. Сейчас предлагаю, чтобы генерал Маршалл сделал доклад об операциях на Западном фронте Германии, осуществление которых будет помощью советским армиям.