— Этот молодой барон добивается серьезных результатов в физике атома, — как-то заявил Онезорге Гитлеру, придя к нему в канун начала Второй мировой войны, — в его лаборатории практическими опытами доказано, что трансурановые элементы, такие, как плутоний, могут быть использованы вместо урана. В лабораторных условиях им получен этот элемент, кроме того, он разработал способ эффективного разделения изотопов для промышленного производства Урана-235. Это вселяет твердую уверенность в возможности создания атомной бомбы в ближайшие годы! Я когда-то рассказывал тебе об этом ученом…
— Нужно эту частную лабораторию брать под свою опеку, — ответил Гитлер, ничего не понимающий в ядерной физике, но хорошо чувствующий конъюнктуру научной среды, — лаборатория должна стать государственной! А ты, Вильгельм, займись этим. Если она будет показывать хорошие результаты исследований, то мы построим для нее отлично оборудованные помещения и выделим государственное финансирование.
Спустя год коллектив молодых талантов ввел в работу первый «атомный котел» для производства плутония и научно доказал преимущество этого элемента при использовании в качестве атомной взрывчатки по сравнению с Ураном-235, определив его критическую массу с высокой точностью. Гитлер пригласил к себе Монреда фон Ардене на беседу и тот долго и доходчиво рассказывал фюреру о возможностях создания атомного оружия. Он уверял Гитлера, что первую атомную бомбу можно собрать уже через четыре года. После этой встречи, лаборатория получила новые помещения в городке Бад-Саров и, солидное государственное финансирование. Так Онезорге стал руководителем программы по созданию ядерного оружия. А еще спустя год, лабораторию строго засекретили, и ее охранял уже полк СС. В это же время приступили к строительству заводов по обогащению урана и производству плутония. Проблема обеспечения ураном была решена после оккупации Бельгии весной 40-го, где было захвачено урановое сырье, привезенное туда ранее из Бельгийского Конго и Катанги. Этих запасов могло хватить немецким физикам надолго.
В отличие от Манхэттенского проекта, немецкая урановая программа была разбита на множество составляющих проектов. Монред фон Ардене руководил главной теоретической лабораторией, а его ученик Хайнц Нойманн и коллега Гюнтер Шнайдер — экспериментальной и конструкторской частями. Общее руководство и связь непосредственно с фюрером осуществлял Онезорге. При этом никто точно не знал, чем конкретно занимаются многочисленные структурные подразделения, разбросанные по всей Германии. Вся информация стекалась по каналам связи СС к Монреду фон Ардене, который просматривал отчеты, давал на них рекомендации и указания. Отто Ган был подключен к этим проектам, как «отвлекающий объект» занятый лишь фундаментальными проблемами по изучению продуктов ядерного расщепления. Даже гитлеровское правительство считало, что Ган возглавляет основные работы по созданию оружия возмездия и надеялось, что его коллектив совершит открытия, способствующие установлению господства во всем мире.