— От руководителя программы Монреда фон Ардене шли жесткие указания, — пояснил Шварц, — сначала должен сработать заряд обычной взрывчатки, а за ним основной. У другого типа бомбы первый должен быть направлен строго в центр сферы, вот и все что мне нужно было знать. Я выполнял при конструировании эти условия, но не догадывался о такой мощности взрыва, мне кажется, что Гюнтер Шнайдер тоже этого не знал. Я краем уха слышал, как рейсхфюрер Онезорге говорил барону, уезжая, что эти бомбы сбросят на союзнические войска в Арденнах, там воюют против нас американцы!
— Неужели фюрер применит такие бомбы? — сомневался Ганс, — это же военное преступление!
— А в крематориях людей сжигать, — возразил Шварц, — не преступление?
— Но наша армия отказалась даже от химического оружия по международным соглашениям, — возразил Ганс, — а такую бомбу и подавно не может применить!
— А для чего нас постоянно торопят? — спросил Шварц, — фюрер применит это оружие, потому что мы уже проиграли войну. Терять Гитлеру нечего!
— Но что мы можем сделать? — недоумевал Фриц.
— Я думаю, мы должны препятствовать этому, — переходя на полушепот, ответил Шварц, — даже такими четырьмя бомбами, войну не выиграть! А сделать большее количество мы уже не успеем, русские войска заняли Польшу и вот-вот вступят на территорию Германии. Авиация союзников каждый день бомбит наши города и только непонятно почему Ораниенбург пока цел. В случае применения бомбы, нас, как создателей чудовищного оружия, американцы отдадут под суд вместе с эсэсовцами… При таком раскладе, виселица нам гарантирована!
— Или расстрел! — добавил Ганс.
Когда Гитлер победно шел по Европе и по территории СССР, это воспринималось обыденно, как им же обещанное. Но к концу войны, появились сомнения в его гениальности и могуществе, пошли колебания в вере в победу не только у рядовых членов НСДАП, но и единомышленников из ближайшего окружения. И Шварц рассказал Гансу и Фрицу свое намерение. Он хотел, чтобы кто-то из них после прохождения испытательного стенда, повредил незаметно блок автоматики подрыва и установил его на бомбу в последний момент перед отправкой.
— Но тогда невзорвавшиеся бомбы попадут к американцам, и они сбросят наши бомбы нам на голову! — высказал предположение Фриц.
— Американцы не сделают это, — возражал Ганс, — у них демократия и защита прав человека. Я слышал, что даже эсэсовцев, которых они берут в плен, содержат в человеческих условиях. А в наших концлагерях американцев отправляют в крематории…
— Мы не будем гадать, как поступят американцы с нашими невзорвавшимися бомбами, — подвел итог Шварц, — пусть это будет на их совести. Мы должны сделать свое, и не допустить взрывов варварского оружия! Вы согласны?