— Двадцатое апреля, сэр, — начал Маршалл, — ознаменовалось ошеломляющим ударом по Берлину, нанесённым дальнобойной артиллерией 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии русских. Это был своеобразный подарок Гитлеру ко дню рождения. На следующий день части 3-й ударной, 2-й гвардейской танковой, 47-й и 5-й ударной армий русских преодолев третью полосу обороны, ворвались на окраины Берлина и завязали там бои.
В последующие два дня на всех направлениях сражения приняли особенно ожесточённый характер. 23 апреля русские решительным штурмом овладели Карлсхорстом, частью Кёпеника и, выйдя к Шпрее, с ходу форсировали её. Хотя к 24-му темпы продвижения советских войск снизились, гитлеровцы не смогли остановить их. Пятая ударная армия, ведет ожесточенные бои, успешно продвигается к центру Берлина. Действующая на вспомогательном направлении, 61-я армия русских, с упорными боями преодолев немецкую оборону, обошла Берлин с севера и двинулась к Эльбе.
— Мне нужно, — задумчиво сказал Трумэн, когда Маршалл закончил доклад, — чтобы Эйзенхауэром был подготовлен и подписан протокол о перемирии с Верховным командованием вермахта без участия советской стороны!
— Вы, может быть, имели в виду акт о безоговорочной капитуляции Германии, сэр? — уточнил Маршалл.
— Вы плохо слышите, генерал? — выпучил глаза «спящий филин», — повторяю: протокол о перемирии! Доведите мое решение до Эйзенхауэра, и пусть с сегодняшнего дня готовит текст этого соглашения и назовет его «Актом о капитуляции Германии».
Тридцатого апреля над Рейхстагом советские солдаты водрузили красное знамя, враг был повергнут, но война не закончена. Эйзенхауэр получил приказ от Трумэна о подготовке текста соглашения о перемирии и был крайне удивлен этим. Идея безоговорочной капитуляции Германии была впервые оглашена президентом Рузвельтом еще в январе 1943 года на конференции в Касабланке. Проект документа о капитуляции с января 1944 года разрабатывала Европейская консультационная комиссия под названием «Условия капитуляции Германии». Он был согласован в конце июля 1944 года и одобрен союзными правительствами. Документ был направлен, Главному командованию союзных сил. Теперь Трумэн приказывал разработать текст совершенно другого документа, назвав его «Актом о капитуляции Германии» предусматривающий прекращение военных действий немцев лишь на Западном фронте.
Эйзенхауэр остался верен мнению президента Рузвельта, считая, что возможна только общая капитуляция на Западе и Востоке. Он не стал сообщать о своем решении Трумэну и поручил полковнику Филлимору и группе офицеров, разработать более короткий документ, который был назван «Актом о военной капитуляции». Для того чтобы его текст не противоречил документу Европейской консультационной комиссии, в него была добавлена статья, предполагавшая возможность замены этого акта «другим генеральным документом о капитуляции».