На одной из улиц Паш и его коллеги увидели стихийную демонстрацию граждан освобожденного города. Ее участники несли французские, американские и английские флаги и транспаранты с надписями «FFI», «DE GAULLE AU POUYOIR», «1944», «VIVE DE ALLIES», «VIVE DE GAULLE». Несмотря, что советские войска не участвовали в освобождении Парижа, Майкл увидел на одном из автомобилей полотнище советского флага, растянутого на его капоте, а из окон машины на древках торчали американский и английский стяги. Но это по видимости был единичные случай.
Вскоре колонна, минуя триумфальную арку, выехала на Елисейские поля, где собралось огромная организованная толпа парижан. Люди оттеснялись от проезжей части цепочкой девушек в белых блузах на выпуск, взявшихся за руки. Здесь же действовали цепочки бойцов Сопротивления и парижских полицейских в прежней, довоенной форме. Беннета удивляла эта организация, он впервые был в Париже и смотрел на его ликование широко открытыми глазами. Напротив Елисейского дворца джип остановил военный патруль, колонна танков продолжила движение, а Джону пришлось припарковаться в стороне. Французский офицер потребовал документы, Паш протянул ему пропуск, оформленный заранее, по которому машины миссии не подвергались проверке, могли без задержки проезжать по всей территории Франции.
В неразберихе наступления этот офицер подозрительно отнесся к предъявленному пропуску и долго выяснял у начальства его правомерность по портативной рации, установленной в патрульной машине. В это время к воротам Елисейского дворца выехали два кортежа в сопровождении легких бронемашин. Из одного вышел генерал Шарль де Голь, а из второго Джордж Маршалл, тут же начался митинг по случаю освобождения столицы Франции, где они обменялись рукопожатиями и выступили с приветственными речами. Офицер патруля, наконец-то, выяснил правомерность пропуска миссии и извинившись перед Пашем разрешил движение. Джип тронулся и проследовал дальше.
На стенах Отель-де-Виль между окнами второго этажа в ряд были вывешены флаги Франции и США. Танки 2-й дивизии Леклерка начали выстраиваться вдоль фасада отеля, на которые тут же взбирались симпатичные парижанки с флажками в руках и молодые люди в праздничных костюмах.
— Красные флаги с серпом и молотом смотрелись бы гораздо лучше на фасаде Отель-де-Виль, — подумал Беннет, — советский народ имеет колоссальные потери в этой войне, и справедливее было бы напомнить об этом парижанам!
Майкл Беннет, он же Михаил Бенедиктов, советский резидент, внедренный в американскую военную разведку в конце 30-х годов и руководящий теперь нашей агентурой в миссии «Алсос», смотрел на триумф «чужого праздника» с нескрываемой грустью. Он скучал по родной стране, ему часто снились молодые березки где-то на Русской равнине, Москва и Ленинград, где он часто бывал, Красная площадь и мавзолей Ленина. Проснувшись, Майкл гнал от себя ностальгию и планировал очередное донесение в Центр под своим псевдонимом «Джек».