— Ваша пепельница, сэр, — раздался голос стюарда, отвлекая Роберта от размышлений, — желаете виски, пообедать или чего-нибудь еще?
— Благодарю Вас, — вежливо отказался Роберт, вызвав этим удивление стюарда, который ожидал от него очередной грубости.
Роберт закурил сигарету и вновь погрузился в размышления. Самолет еще набирал высоту, иллюминаторы застилали облака, пронизываемые с легкостью «Дугласом». Вскоре появилось солнце и голубое небо, а вид внизу напоминал снежную пустыню где-нибудь в Арктике. Казалось, что под крылом проплывали сказочные причудливые горы и просторные долины из «Снежной королевы» Андерсена. Роберт очень любил эту сказку. В детстве, ему рассказывала ее мама, чтобы сын быстрее заснул и он, представляя себя Кеем, лихо мчался во сне на северном олене, держа его за развесистые рога.
Мама была художницей и первая заметила чрезмерное тщеславие у сына, когда тот еще учился в школе. Мальчик ревностно относился к сверстникам, если выяснялось, что кто-то из них знал больше, чем он. В доме имелась хорошая библиотека, и Роберт днями просиживал за книгами, находил нужную и усердно штудировал ее, чтобы в следующем споре, оказаться более подготовленным, чем тот, который удивил его своими знаниями. Казалось, Роберт учился для того, чтобы удовлетворять свое тщеславие. И это у него получалось, он за год заканчивал программу двух классов и, чувствуя свое превосходством над остальными, не только упивался этим, но и повсеместно хвастался.
Роберт был евреем, получил лютеранское воспитание, окончил элитарную школу этической культуры в Манхэттене и продолжил свое обучение в Геттингене, Гарварде, Кембридже, где в возрасте двадцати трех лет получил степень кандидата наук по физике. В студенческие годы у него было прозвище «Оппи». Молодой человек полностью отдавал себя учебе и научной работе. Его не волновали молодые девушки, политика и «прочие мелочи», уже тогда физика заменила ему всё. Роберт аналогично не привлекал внимания девушек, его голубые глаза, черные волосы и миловидное личико делали парня похожим на повзрослевшего и наивного мальчика из церковного хора. Он был долговязый и худой со своеобразной смешной походкой, двигаясь вразвалку, как будто страдал хроническим плоскостопием и напоминал апостолов на картинах эпохи Возрождения. Его привычка выражаться туманными и витиеватыми метафорами раздражало окружающих. Своими действующими на нервы манерами, в числе которых было постоянное пощелкивание пальцами, желтыми от никотина вследствие непомерно частого курения, он отталкивал от себя не только девушек, но и приятелей.