На следующий день, несмотря на похмелье некоторых из выпускников, в Академии с самого утра была суета. Оно и немудрено – общежития в замке были не резиновые, а новые ученики должны были приступить к учебе всего через месяц, поэтому далее позволять оставаться уже повзрослевшим и самостоятельным служащим Департамента на содержании у учебного заведения никто не собирался.
Ника уже давно собрала свои вещи – благо их было не так много, как можно было бы подумать о гардеробе девушки. Волшебница прекрасно понимала, что их с Клио башня еще совсем мала, и в ней не то что еще нельзя жить – она даже не может перевозить на себе сумку с вещами. Следовало дать ей подрасти и откормиться, а до тех пор Нике придется таскаться с большим, увесистым рюкзаком. Это, впрочем, было куда меньше, чем вещи ее соседки по комнате.
– Разве ты не волнуешься?! – ахнула светловолосая высокая волшебница, на секунду повернув голову в сторону темноволосой, а затем снова продолжила быстрыми и ловкими движениями аккуратно складывать рубашку за рубашкой.
– Ну… Вечно волноваться – это ведь твоя прерогатива, верно? – тихо ответила
Авьери, улыбнувшись и следуя взглядом за снующей от шкафа до чемодана подругой.
– Ах, точно, точно! – усмехнулась та, чуть задрав голову кверху и прищурившись. – Да и как тут не волноваться, скажи мне? Я и не думала из Академии сразу попасть в класс Рыси, мне куда больше по душе быть во вспомогательных отрядах Стрижей! Ну, ты же знаешь, у меня все женщины-волшебницы были исключительно целительницами, а тут меня вдруг бросают в бой вместе с этим Юрием Семецким! Нет, понимаешь, не то чтобы я была против него, наоборот…
Поток слов из уст девушки стал вырываться нескончаемым и никакими гуманными методами не остановимым потоком. Ника лишь тепло улыбалась, глядя на подругу, с которой она жила в одной комнате последние тринадцать лет, совершенно не воспринимая весь тот груз информации, по большей части бесполезной, в очередной раз свалившийся на нее из-за разговорчивости светловолосой.
«Ее даже под страхом смерти не заставишь замолчать», – подумала Ника и улыбнулась шире, мысленно посмеиваясь над собственной шуткой. С юмором у нее было плохо.
– Ты чего такая странная? Даже еще более странная, чем обычно, – протянула ее соседка по комнате, уловив ее взгляд, устремленный куда-то вдаль. Светловолосая тоже улыбнулась. – Ах, вот оно что. Так значит, тебе по вкусу рыженькие?
Эти слова были сказаны с изрядной долей насмешки, но не злой, а скорее дружеской, как подкол от человека, которого Ника знает уже очень много лет.