Мои мысли путались, когда мой взгляд прошёлся по Эмме. Она сидела за нашим столиком, наблюдая за танцполом. Она надела на себя храброе выражение лица, которое было мне слишком хорошо знакомо. И вновь она сидела на обочине жизни, вынужденная смотреть, как все проходит мимо нее. Это вывело меня из себя и заставило снова почувствовать себя виноватым. Сэмюэль танцевал с Валентиной, и Эмма с тоской следила за ними.
— Хочешь пойти к ней? — тихо спросила Инес.
— Когда песня подойдёт к концу.
Как только прозвучал последний аккорд, я извинился и покинул танцпол. Краем глаза я заметил, что Сэмюэль танцует с Анной. Я почувствовал неразумное желание пересечь танцпол и ударить его по глупой физиономии. Это его работа заботиться о моей сестре. Она его невеста, черт возьми, и всего через две недели станет его женой. Вместо этого он наслаждался собой, в то время как Эмма молча страдала под своей публичной маской. Она была такой красивой девушкой, но все видели только инвалидную коляску. Это привело меня в неоправданную ярость.
Я остановился перед Эммой, пытаясь скрыть от нее свой гнев. Обычно это только смущало ее.
— Вы с Софией были такой потрясающей парой на танцполе, — сказала она.
— Почему ты здесь совсем одна? — сказал я тоном, который едва скрывал мои эмоции.
Мама танцевала с одним из Капитанов и, казалось, была очень довольна собой. Не то чтобы я не хотел, чтобы она была счастлива; она достаточно страдала после смерти отца, но должна была присматривать за Эммой.
Эмма нахмурилась.
— Мне нравится наблюдать, и я не хочу, чтобы люди чувствовали себя обязанными оставаться со мной.
Я издал пренебрежительный звук. Затем протянул ей руку.
— Потанцуешь со мной?
Эмма выглядела почти оскорбленной, когда я спросил.
— Данило...
— Ты всегда любила танцевать.
— Да, когда у меня были ноги, способные танцевать, — прошипела она.
Я наклонился и просунул одну руку ей под ноги, а другой поддерживал ее спину, прежде чем вытащить из инвалидной коляске. Ее глаза расширились.
— Что ты делаешь?
Ее глаза изучали толпу — все смотрели. Но мне было все равно. Если хоть один из них скажет хоть слово, я устрою кровавую свадьбу.
— Это моя свадьба, и я хочу потанцевать со своей сестрой, — твердо сказал я, прижимая ее к своей груди.
Ее руки, наконец, обвились вокруг моей шеи, и она посмотрела на меня так, словно я бредил.
— Ты не сможешь вести меня через танец. Я слишком тяжёлая.
Я понес ее к танцполу, и люди освободили для нас место, так как нам понадобилось больше места для танцев из-за того, как я держал Эмму.
— Хочешь сказать, что я недостаточно силен?