— Я собираюсь жестко трахнуть тебя, — прорычал он.
Нет, он собирался медленно убить меня, расколоть на миллионы кусочков отчаяния и боли.
Его хватка усилилась, и он вошел, затем резко остановился, когда мое тело отказалось впустить его. Звезды вспыхнули перед моими глазами, когда острая боль пронзила меня. Я поперхнулась и прикусила внутреннюю сторону щеки. Сильно, сильно, с привкусом крови, которая кружилась у меня на языке. Я была разрезана пополам острым лезвием, разорванная на части горящими щипцами. Я была болью, унижением и разбитым глупым сердцем.
— Какого хуя? — прорычал Данило.
Я тихонько всхлипнула, потом сильно прикусила нижнюю губу, чтобы заткнуться. Он напрягся. Мои пальцы дрожали на шершавом стволе дерева, его неровности царапали мою ладонь, а глаза были прикованы к обручальному кольцу. Я не сняла его. Оно издевалось надо мной своей сияющей красотой, всем, что оно должно было означать и нет. Прекрасный знак любви и преданности. Бриллиант мерцал в свете фонаря. Такой красивый. Такой бессмысленный.
Данило замер и резко выдохнул. Его пальцы двинулись к моим, касаясь кольца. Его кольца. Его прикосновение внезапно стало мягким, как перышко, словно гнев покинул его. Он вздрогнул и выдохнул.
— София? — прохрипел он дрожащим голосом.
София. На мгновение я засомневалась, была ли я по-прежнему ею — знаю ли я, кто она.
Я не могла ничего сказать, не могла пошевелиться, говорить, едва могла дышать. Я перестала жить, просто существовала. Я пропала, пропала, пропала.
Его ладонь погладила мое бедро, очень нежно, и он медленно вышел. Я заскулила, выгибаясь дугой. Этот звук удивил меня. Я оцепенела. Онемела и сгорала от боли. Физически и глубоко в груди.
Данило напрягся.
— О боже, — выдохнул он.
Что-то сочилось из меня.
Он развернул меня, приподнял маску, но его пальцы так мягко коснулись моих висков. Слезы застилали мне глаза, когда он появился передо мной, высокий и смуглый, его резкие черты лишились прежней жестокости, агрессия исчезла с его лица.
— София.
Это была наполовину мольба, наполовину стон. Я ничего не понимала. Его большие пальцы смахнули мои слезы, так мягко скользнув по щекам, что я заплакала еще сильнее. Я хотела остановиться но не могла.
— Я... я.. — мои слова были как осколок в горле. — Кажется, у меня идет кровь.
— Блядь, — выдохнул он.
Боль. Была ли она его? Или моя?
Зашуршала одежда, звякнул ремень. Он наклонился и осторожно поднял мои трусики и штаны, натянув их на бедра. Я не двигалась, только смотрела на него. Он даже не потрудился застегнуть молнию на моих штанах. Но мне было все равно.