Он обхватил меня одной рукой и поднял. Его сердцебиение билось у моего виска, когда я прислонилась к его груди. Он ничего не говорил, пока нес меня через лес. Он держался подальше от освещенных дорожек, выбирая темноту. Было приятно быть окутанной пустотой.
В конце концов, домик стал похож на маяк света, а вместе с ним и звуки музыки, смеха и разговоров.
— Уткнись лицом мне в грудь на случай, если мы кого-нибудь встретим, — мягко сказал он, и я так и сделала, вдыхая его знакомый аромат, что-то свежее и древесное.
Он направился к черному ходу, а потом мы поднялись наверх. Музыка и голоса начали затихать.
Скрипнула дверь, и я выглянула, когда зажегся свет. Мы были в спальне. Данило положил меня на мягкий матрас и навис надо мной, приблизив свое лицо к моему. Его глаза были полны эмоций, но лицо оставалось совершенно спокойным, прекрасно контролируемым. Он осторожно снял с меня парик и положил его на тумбочку рядом с маской кошки. Он отстранился и какое-то время смотрел только на меня. Я никогда не смотрела на его лицо так беззастенчиво, как сейчас. Во мне не было ничего, что могло бы смутить меня. Во мне не было ничего. Пустота.
Его взгляд переместился ниже, к моим ногам. Они одеревенели. Мне было слишком больно шевелить ими. Я почувствовала липкость между бедер.
— Я порчу штаны, — прошептала я.
Это было так нелепо, но я ничего не могла с собой поделать. Выражение его лица было похоже на грозу. Я попыталась спустить штаны, но кожа, казалось, прилипла к моей потной коже. Я даже не понимала, почему вспотела, когда мне было так холодно.
— Тебе нужна помощь? — пробормотал Данило.
Я кивнула и опустила руки по швам. Данило засунул руки мне в штаны и потянул их вниз по ногам, гораздо мягче, чем раньше. Он боролся, освобождая мои ноги от штанин и, наконец, сбросил их на пол, оставив меня в трусиках. Они были мятного цвета, один из моих любимых цветов, но я могла сказать, что они были испорчены. Я протянула дрожащие руки, коснувшись внутренней стороны бедра и подняла ладонь. Кончики моих пальцев были покрыты светло-розовым оттенком. Было не так много, как я думала, и не чисто красный цвет, как я боялась.
Я судорожно вздохнула.
Данило закрыл глаза, плечи его вздымались, лицо исказилось. Затем он повернулся и направился в смежную ванную комнату. Я слышала, как бежит вода, и когда он вернулся, у него в руках было полотенце. Он опустился рядом с моим бедром, не глядя мне в глаза, и взял мою руку, на которую я все еще смотрела. Он вытер ее тёплым полотенцем, стерев кровь с моих пальцев.