Я удивленно шепнул на ухо Синенко:
— Уж не решил ли Василий Тимофеевич отступать?
— Он хочет немного попятиться, чтобы иметь больший разгон для удара, — ответил Максим Денисович. — Сейчас все узнаешь.
Между тем Вольский продолжал трудиться над картой. На ней появились кругообразные пометки в районах Лепши, Груджай и Бучуны.
— Вот так, — сказал он, передавая карту начальнику штаба. — Пусть корпуса вместе с офицерами штаба проработают эти маршруты с обязательной разведкой на местности. — И повернулся ко мне: — А тебе, товарищ Галкин, нужно со своим управлением сегодня же отойти километров на тридцать в тыл. Хотя бы туда, где стоит восемьдесят третий ремонтно-восстановительный батальон. Это, кажется, в районе Стури. Там и жди дальнейших указаний. Держи связь со штабом. Он будет недалеко.
От Вольского мы вышли вместе с Синенко.
— Что-то никак толком не пойму. Подскажите, пожалуйста, в чем суть всей этой «шарады»? Почему нужно отводить штаб и управления? — обратился я к Максиму Денисовичу.
Синенко сдвинул густые брови, чуть сбавил свой размашистый шаг и, обернувшись ко мне, стал объяснять:
— Всех подробностей я и сам не знаю. На днях был у нас Баграмян. Он дал понять, что армию перебросят на другое направление. А здесь нынешней ночью начнутся большие учения радистов и некоторая перегруппировка войск. Все это, очевидно, для того, чтобы спутать карты у противника. Думаю, что командующий фронтом хочет создать впечатление, будто сюда стягиваются большие силы, а сам тем временем подготовит удар на другом участке.
Вечером управление бронетанкового ремонта и снабжения передвинулось в район Стури, где задержалось на сутки. Экономя время, мы вместе с Михаилом Федоровичем Ирклеем набросали план технического обеспечения марша, распределили офицеров управления по предполагаемым маршрутам, заготовили распоряжения эвакоротам и ремонтному батальону о порядке замыкания корпусов на марше. Короче, сделали все, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.
Я только прилег отдохнуть, как раздался продолжительный телефонный звонок. В трубке послышался резкий, раздраженный голос начальника штаба генерал-майора Калиниченко:
— Поднимайтесь и срочно пришлите офицера связи получить маршруты движения.
— Понял. Будет сделано, — ответил я, вскакивая. — Только скажите, пожалуйста, когда двинемся, чтоб сделать необходимые предварительные распоряжения?
— Что, не выспался? — грубо оборвал меня Калиниченко и бросил трубку.
Непонятная резкость, даже злоба в голосе начальника штаба обидела и насторожила меня. Встречался я с ним всего два-три раза, разговаривал по служебным делам и никаких поводов для неприязни не давал.