От неприятных мыслей меня оторвал нарастающий шум танковых моторов и металлический лязг гусениц. Размышлять было некогда!.. Распорядившись о посылке офицера связи и вызвав Ирклея, я вышел во двор.
Густая сентябрьская ночь накрыла землю. Небольшой осколок луны нырял в разрывах низко нависших облаков, вырывая из темноты силуэты деревьев и домов. Справа и слева, невидимые во тьме, шли танки. Из сплошного гула моторов временами выделялись резкие выхлопы, переходившие затем в раскатистый рев. Они повторялись через одинаковые промежутки времени.
Стоя в темноте, я представлял, как на крутых разворотах механик-водитель делает «перегазовку», а выведя машину на прямую, снова переходит на постоянные обороты. И каждый раз ослабленная верхняя ветвь гусеницы делает при расторможении два-три резких шлепка по направляющему колесу. Даже не видя колонны, по этим привычным для уха танкиста «разговорам» моторов и гусениц можно было приблизительно подсчитать количество проходивших танков.
— Наверно, выступили бригады, — сказал я подошедшему Ирклею. — Действуйте так, как мы вчера наметили, и двигайтесь в голове колонны управления. Я поеду проверить, кто идет по этим маршрутам.
Минут через двадцать шофер Лушников остановил машину у проселка, где вчера еще блестели колеи, выутюженные автомобильными шинами. Сейчас все вокруг было изрублено траками танковых гусениц. Слева виднелась пунктирная линия красных огоньков стоп-сигналов и слышался затихающий шум моторов. А справа шум нарастал с каждой секундой: подходила очередная колонна.
Скоро появился «виллис». Осветив меня узким лучом замаскированных фар, шофер свернул на обочину. Из «виллиса» выпрыгнул танкист в синем комбинезоне и шлемофоне. Это был командир батальона 31-й танковой бригады. Коротко доложив, что бригада выступила в новый район, он сел в свой «виллис», который тотчас скрылся в темноте.
Еще через минуту подошла вся бригада. Соблюдая уставные дистанции, танки быстро бежали по проселку и исчезали в ночном мраке.
Возвратился я в управление, когда Ирклей, уже вытянув колонну, инструктировал офицеров, старших по машинам, и знакомил их с маршрутом движения. Мы обменялись короткими репликами.
— Здесь движется корпус Малахова, — сказал я, — а там, очевидно, Панфилова?
— Точно, — подтвердил Ирклей. — Я уже связался с Гольденштейном по телефону и отдал все распоряжения. Офицеры выехали, эвакороты и ремонтные бригады через час выйдут на маршруты.
За две ночи наша 5-я гвардейская танковая армия совершила поэшелопно 100-километровый марш почти параллельно фронту. Соблюдая строгие меры маскировки, она перешла в выжидательный район — Дыржи-Малы — Груджай — Дымши — Бовойни. Только тяжелые танки и самоходки «переехали» по железной дороге. Часть средних танков, имевших ограниченный запас моторесурсов, перевезли трайлеры.