— Ну а вам кто передает данные? Тоже, наверное, цифры проверенные?
— Безусловно. Штаб корпуса суммирует донесения частей, а они дают точно, что в строю.
— Вот и разберись: у вас — в строю, у Галкина — на ходу. У обоих правильно. А где остальные?
— Василий Тимофеевич, за правильность своих данных ручаюсь, — заверил я. — Тут может быть только одно из двух: либо штабы задерживают машины для своей охраны, либо не позаботились собрать вышедшие из ремонта. Они уже на ходу, но не попали в боевые порядки.
— Что же вы предлагаете?
— Разрешите, я немедленно выеду и проверю каждую машину. Могу послать своего заместителя — полковника Ирклея.
— Посылайте полковника, а вас, Георгий Степанович, — повернулся командарм к Сидоровичу, — прошу связаться с Малаховым и уточнить еще раз.
— С Малаховым я только что говорил, он подтверждает данные штаба.
Не выходя от Вольского, я позвонил Ирклею и поручил ему срочно выехать в корпус для проверки. На следующий день Михаил Федорович докладывал:
— Вместе с Белянчевым отыскали все танки, только чуть не поплатились головой.
— За что, за танки?
— Нет, за фашистский самолет.
— Так вы что же, фашистские самолеты разыскивали?
— Они сами нас нашли. Лазим мы по переднему краю, танки считаем, а «мессера» тут как тут. Один обнаглел, пикирует на нашу зенитку. Зенитчики оказались не из пугливых, встретили его как положено и раскололи пополам. Голова полетела в сторону, а фюзеляж с хвостом прямо на нас. Едва уклонились: в нескольких метрах упал.
— Повезло, значит. Ну, а где же танки?
— Большинство в бригадах, а некоторые — то штабы охраняют, то еще какую-нибудь задачу выполняют. В общем, больше пятнадцати находится в расположении корпуса да столько же на дорогах болтаются. Из ремонта вышли, в сведения их включили, а разыскать и подтянуть никто не побеспокоился.
— И сейчас еще блуждают?
— Нет. Белянчев выслал из бригад офицеров. Теперь, наверное, уже подтянули.
Вечером я посоветовался с Сидоровичем, и мы решили обязать бригады и корпуса давать все сводки о наличии и состоянии танков и САУ за двумя подписями — начальника штаба и заместителя по технической части. Условились также отдельно показывать количество машин «в строю» и «на ходу» (такой порядок сохранился до конца боев). А корпуса получили указания — иметь при технической части дежурного офицера связи.
Люди продолжали трудиться круглые сутки, однако количество машин, требующих среднего ремонта, все увеличивалось. 25 января, когда армия вышла к Балтийскому морю, на сборных пунктах, растянувшихся почти от Млавы до Эльбинга, скопилось более 50 машин. Восстанавливались только 25 из них. Кроме того, предстояло эвакуировать из канав и с заболоченных участков 21 машину.