— Выкладывай.
— Машины ходят на пределе. Из моторов выжато все. Рассыпаются уже и трансмиссии, и ходовая часть. В общем, нас хватит не больше чем на неделю...
— А через неделю сложим руки и полезем на печку?
— Нет. Но придется опять чинить. Новых танков ведь не дадут?
Вольский кивнул.
— Значит, доколотим и будем ремонтироваться?
— Действуй!
— А кто будет нас снабжать агрегатами? Из второго Белорусского фронта мы ушли, а в третий попали временно. Черта с два они нам дадут!
— Это, пожалуй, верно. Что же делать?
— Может быть, вам самому съездить в Москву и получить наряды на ближайший к фронту склад центрального подчинения? Кстати, и своего малыша повидаете...
При упоминании о сыне в глазах Вольского на секунду вспыхнул знакомый огонек. Вспыхнул и тут же погас. Генерал резко выпрямился и, глядя на меня в упор, медленно сказал:
— Значит, я в роли снабженца в Москву за запчастями, а вы будете воевать? Спасибо, товарищ полковник!
Вольский быстро достал блокнот телеграмм:
— Вот. Садись и пиши заявку, — приказал он. — Позднее я позвоню в Москву. Если через два дня не получим нужного ответа, поедешь в столицу сам. Теперь и без тебя не пропадем.
Мой «маневр» не удался, а так хотелось, чтобы Вольский показался московским врачам.
«Никудышный дипломат. Ничего лучшего не мог придумать, как послать командарма за запчастями!» — невесело размышлял я, шагая к своему домику.
За три дня, пока войска армии фактически стояли на месте, ремонтники Бочагина, Гусева и Данелюка вместе с эвакуаторами восстановили еще 20 танков и САУ. 14 февраля я смог доложить начальнику штаба, что в строю — 175 машин.
— Хорошая цифра, Федор Иванович, с ней и начали наступать.
— Как, уже?
— Да, уже. Час назад во взаимодействии со стрелковыми корпусами Малахов ударил на Петтелькау, а Сахно — на Штефенске. Первые сообщения утешительные: танкисты после отдыха дерутся не плохо.
Сидорович попросил меня посидеть у телефонов, так как офицер оперативного отдела куда-то отлучился, а сам пошел к командарму.
Георгий Степанович выработал свой метод управления боем. Вокруг не толклись офицеры, не кричали охрипшими голосами телефонисты, не всегда даже можно было видеть адъютанта. Один или с офицером оперативного отдела начальник штаба обычно спокойно работал над картой. Карту вел сам и пометки делал с особой аккуратностью. Два полевых телефонных аппарата и трубка от радиостанции обеспечивали связь с войсками, а линия «ВЧ» связывала с высшим штабом. Генерал терпеливо выслушивал донесения из частей и соединений, спокойно отдавал необходимые указания и так же спокойно докладывал обстановку штабу фронта.