Пока ещё нет.
Мне так много всего нужно узнать. Я страстно желала найти дедушку. Я хотела знать больше о наследии моей семьи и о том, что они помогли создать. Я хотела погрузиться в чудеса и восхитительные видения, воплощавшиеся в жизнь благодаря мастерству и тонкой работе самых блестящих умов Европы. Я чувствовала себя застрявшей в странном сне, который склонен становиться кошмаром, но я все равно не хотела просыпаться.
Глава 3
И вот так через два дня я очутилась в одной из самых пугающих поездок в своей жизни. А это говорило о многом, учитывая кое-какие случаи, происходившие со мной в экипаже.
Когда Уилл сказал, что Оливер пригласил меня присутствовать на Собрании Ордена, я предполагала, что герцог будет сопровождать меня. Вместо этого он послал свой экипаж с запиской, в которой говорилось, что у него и Уилла есть особые дела, с которыми нужно разобраться до встречи, и что мне лучше встретиться с ними там.
С этой договорённостью возникло всего лишь три проблемы. Первая: я не имела ни малейшего понятия, куда направляюсь. Когда опрятные и состоятельные улицы Мейфэра уступили переполненным узким улочкам сердца Лондона, моё дурное предчувствие усилилось. Широкие полосы дорог превратились в узкие извилистые переулки, здания каким-то образом столпились ещё теснее, а их тёмные окна походили на ухмыляющиеся глаза. Это не тот Лондон, который я знала. Это совсем другой мир, с густым дымом угольных костров и зловонием человеческих нечистот.
Вторая проблема связана с уроками, которые преподала мне моя мама-швейцарка. Пунктуальность превыше всего, как она любила говорить. Из-за перевёрнутой тележки с капустой кучер Оливера попал в пробку, а это означало, что я опаздывала. Не такое первое впечатление я хотела произвести на Орден. Мне нужно, чтобы Развлекатели выслушали меня, не посчитав безответственной молодой девушкой.
Третья причина моего замешательства очевидна. На сиденье прямо напротив меня находилась бомба.
Я скрестила лодыжки под накрахмаленной темно-синей тканью своего нового платья. Желая выглядеть перед Орденом зрелой и респектабельной, я туго заплела волосы и уложила их на затылке. Голова болела от строгой причёски, а ткань платья поглотила руки. Кружево воротника царапало кожу там, где оно касалось шеи, и я старалась не дёргаться, уставившись на зловещий куб на скамейке напротив.
Спусковой механизм все ещё безвольно свисал с паутины проволок, которые мы с Уиллом использовали в качестве ловушки, однако поджигающее кольцо оставалось невредимым. Я понятия не имела, насколько стабилен — или что ещё более важно — нестабилен порох, и какое воздействие теоретически могло его взорвать.