— Слав, не надо постоянно на этом заострять внимание, чувствую себя больной… — крутила она большой апельсин перед носом.
— Прости, я просто пока не знаю, как себя вести.
— Ну я понимаю, ты переживаешь. — Это хорошо, что она это понимает. Значит, могу надеяться, что период беготни друг от друга закончится быстрее. Нет, ее нога еще давит на педаль «Убраться подальше», но руль она уже не держит. — Но излишне циклиться на этом не надо. Может, в этом и была прелесть — ты не знал, не старался, хватал все, до чего дотягивался…
— Но не всегда же сходило с рук, — нахмурился непонимающе.
— Слава, поверь, почти все тебе сошло с рук, — закатила она глаза. — Обычно все гораздо хуже.
Не хотела больше об этом говорить, боялась, что «эффект Багратова» сойдет на нет…
— Спокойно, Крис, окей… Я понял. Тогда давай так: я забываю о твоей особенности, но ты мне будешь давать понять, ели что-то не так, хорошо? Какой-то условный знак…
— Стоп-слово? — усмехнулась она.
— Почему нет? — улыбнулся я.
— «Холодно».
— «Холодно»? — вздернул бровь. — А если замерзнешь?
— Скажу, что замерзла.
— Хорошо, — улыбнулся, капитулируя. На самом деле женщине не должно быть холодно рядом.
В кухне пришлось побороться за место — рыжая уже готовила что-то типа запеканки. Пришлось сократить площадь ее нахождения по-честному — пятьдесят на пятьдесят, и вытеснить ее чуть ли не на подоконник. Зато ближе к холодильнику. Еще и Кристину посадил перед собой, чтобы эта лесбиянка не имела возможности строить ей глазки. Но не тут то было.
— Кристина, будешь мятный чай? — чирикала она.
— Буду, — улыбалась ей моя гаптофобка.
Я только надеялся, что бульканье осьминога заглушает скрип моих зубов.
— А где вы были?
— Мы со Славой гуляли по городу. — Кристина облизнулась, едва отпив чая. — Вкусно!
— Лучше вина бы выпила, — проворчал я.
— Буду, — согласилась она тут же.
— Зачем так рано вино? Может, лучше всех подождать?
Рыжую захотелось стукнуть. И этот ее похотливый кошачий взгляд, что отражался в дверце шкафчика перед разделочным столом, бесил.
— Хватит на всех, — процедил… и едва не рассмеялся.
Боже, как же хотелось жить! Вот же он — вкус к жизни! В бокале вина, который протягиваешь женщине, в ее игривом взгляде и непонятной улыбке. Тишина, если не считать назойливой рыжей пиявки, вливалась в легкие вместе с вдохами, ароматами еды и треклятого мятного чая, который перебивал тонкий запах вина в бокале. Но все это было ерундой… Я никогда не чувствовал, чтобы время настолько замирало. Даже в Италии на винограднике нет такого ощущения… А здесь, в Лиссабоне, время вдруг встало.