— Я тоже буду, — нарушила мои границы Фабия, заглядывая через плечо. — Осьминог жестковатый может оказаться…
— Я буду любой, — поддержала меня Кристина. — Никогда не ела.
— Нам больше достанется, — наконец, улыбнулся в тему, потому что губы давно кривились в неуместной усмешке. Когда Фабия в ожидании огладила плечо Кристины, я поставил бокал обратно и повернулся к ним. Да уж, с бабой я еще не конкурировал. И не особо умел это делать, поэтому просто схватил Фабию за затылок и притянул к себе: — Фабия, мы, русские, сильно нетолерантны в основной массе, ты же знаешь, поэтому не рискуй. Кристина занята. Капито? — прорычал ей в побледневшее лицо.
Пиявка обхватила мои запястья и хлопнула глазами пару раз:
— Капито, — униженно процедила она.
— Вот и умничка, — добавил я по-русски и выпустил «прили-падлу».
Кристина даже бровью не повела:
— Вино — класс! — отсалютовала бокалом.
— Я рад.
Я был так рад, что ничто больше, казалось, не могло это испоганить. Даже Марика, ворвавшаяся в кухню после съемок, и вся ее команда, раскидавшаяся ровным слоем по всем горизонтальным поверхностям разного уровня. Первая — зрелище не для слабонервных, но и она меня не раздражала. Тем более, в отличие от Фабии, умела боготворить мужика на кухне. И вообще — мужика.
— Сла-ва, это потрясающе! — закудахтала она рядом. — Осьминоги! Вино! Как ты угадал, что нам есть, что отметить?!
Хвалить ее запрещено ей же.
— Ну должна же ты хоть раз снять шедевр, Рика, — кинул я суровый взгляд на рыдающую Фабию. Не щадил ее — выдал пять больших луковиц им на пару с Кристиной. Но у Кристины, как потом выяснилось, были линзы. А вот рыжей не повезло, что не могло не радовать.
— Все мои шедевры впереди! — она украла у меня бокал и обернулась к гостиной. — Слушайте все! Сегодня отмечаем!
Одобрительный возглас был, скорее, выдрессированным годами вариантом реакции на любое предложение своего безумного режиссера, но настроение только улучшилось. Народ потянулся за пивом, потом — за пирожками Фабии.
Я даже сам снизошел до одного под убийственным взглядом рыжей. Во дворе разожгли костер в мангале, притащили шампуры, намыли картофеля для запекания и вытащили стол на террасу. Я кидал опасливые взгляды на Кристину, но каждый раз от сердца отлегало — улыбалась. Искренне, расслабленно, пила вино и общалась с командой. Народ уже был в курсе, вокруг нее деликатно не толпились, но и не избегали — ровно так, как нужно, чтобы человек не чувствовал себя неловко.
Когда треклятое головоногое, наконец, приготовилось, я уже истосковался по ней. Поэтому, накидав себе в тарелку порцию для нас двоих, передал ложку режиссеру и приказал накладывать по тарелкам.