Не имеют значения и взгляды прогуливающихся по коридору менеджеров, и тяжелый выдох Татьяны, когда Фрол у кабинета бухгалтерии целует меня.
То, что происходит между нами, не касается никого, кроме нас.
Думаю, Фрол как-то переживет то, что никто ему больше не принесет услужливо кофе. Потому что я спокойно выдерживаю частые заходы менеджеров в бухгалтерию под надуманными предлогами, а на самом деле с единственной целью — рассмотреть меня повнимательней и понять, что во мне такого нашел мой мужчина.
Айтишники и Марья Ивановна не удивляются. Первым без разницы, а моя начальница, скорее всего, уже давненько догадывалась. Но комментариев нет, советы отсутствуют, а взгляды…
Даже они не портят моего настроения.
Теперь у нас с Фролом две территории, но чаще мы все-таки у него дома, хотя у меня нет ощущения, что ему там комфортней. Наверное, большую роль играет то, что это его, и он не чувствует себя как в гостях.
Мне без разницы — к работе ближе, к халату практически привыкаю, без тапочек уже обхожусь.
Вот только возвращение с работы не всегда означает, что мы проведем вечер вместе. Я знаю, Фрол старается успеть с делами клубов днем, но иногда уезжает и вечерами, возвращаясь глубокой ночью. Я пару раз составляю ему компанию, но сдаюсь: после рабочего дня мне хочется тишины, а не музыки и разноцветной толпы.
Да, естественно, он тоже устает от такого насыщенного графика, но и получает от этого удовольствие. А еще, мне кажется, он только и ждет, чтобы передать управление компанией снова отцу, а самому полностью нырнуть в свою жизнь.
Останусь ли я с ним в этой жизни?
Не знаю.
Ни слов, ни намеков — нет ничего. Но есть и укрепляется ощущение, что не только мне нравится с ним и не только мне тягостно, если мы порознь.
Взгляды, прикосновения и поступки — мне кажется, это значит и говорит куда больше.
И потом, у нас все настолько хорошо и уютно, что я сама боюсь перемен. Да и другие словно оберегают нас — бабуле и родителям хватает моих звонков, чтобы не волноваться, Илья весело отдыхает, сбрасывая свои фотографии, Толик уходит в подполье, наверное, пересекая и покоряя новые территории, Катерина только загадочно улыбается и юлит от вопросов, когда мы созваниваемся.
— Не хочу сглазить, — отмахивается. — Но знаешь, привет твоей бабушке — пельмени и вареники пригодились.
Я, конечно, догадываюсь, чем вызвана эта таинственность, но на подробностях не настаиваю. В чужие отношения лучше не лезть. К тому же, становится не до этого: наши отношения с Фролом неуловимо меняются, как будто за то, что мы перестали их прятать, нас действительно кто-то сглазил.