Он задумчиво осматривается, крутит в руках бутылку — видимо, для него это такое же открытие, как и для меня. Смотрит в окно, подходит к нему, недоуменно вертит в руках что-то розовое. Приближаюсь и так же, не понимая, рассматриваю хрупкий лепесток свежей розы, который виновато лежит на ладони Макара.
— А какое… — задумчиво тянет парень, а потом, видимо, что-то понимает, потому что грязно ругается, хватает меня за плечи и приказывает: — Стой здесь!
— Что…
— Оля, стой здесь! — перебивает меня и снова матерится куда-то в сторону, словно сам на себя. — Я просто забыл… Стой здесь, пожалуйста. С ним все в порядке!
Он отпускает меня и уносится вглубь квартиры. Какое-то время я послушно стою, а потом не выдерживаю.
Если с Фролом все хорошо, я хочу это видеть. Мне просто нужно увидеть своими глазами…
Сердце начинает колотиться как сумасшедшее, когда я делаю первый шаг. Словно противится, предупреждает меня, но я продолжаю двигаться дальше, как будто меня кто-то запрограммировал на эту простую программу.
Прохожу мимо гостиной, которая лишь наполняется сизыми красками утра, мимо комнаты, в которой мы спали с Фролом — двери закрыты, голосов или каких-либо иных звуков здесь нет. Да и дальше тоже молчание. В какой-то момент я даже теряюсь, а потом останавливаюсь у двух закрытых дверей тех комнат, где еще не была, уверенно толкаю одну из преград и…
Макар оборачивается, что-то мне говорит, но разобрать его слов не могу.
А может быть, он даже молчит, и мне просто кажется, что он открывает губы. Может быть, меня даже здесь нет.
Во сне ведь совсем другие законы.
А я сейчас попадаю в сон, в котором однажды уже побывала…
Зажмуриваюсь на секунду, надеюсь, что все, что вижу — исчезнет, растает. Но когда открываю глаза, все остается по-прежнему…
Розовая занавеска с блестящими бабочками вздрагивает, пузырится, заметив меня, и снова отступает к окну, открытому на проветривание. Кровать с розовым, нетронутым никем, покрывалом, красуется резной спинкой из дерева. Из угла на меня грозно посматривает огромный белый медведь, защищая свою территорию.
А рядом с ним, привалившись к стене и откинув устало голову, на полу сидит Фрол.
— Оля… — прорывается к моему сознанию голос Макара.
Кажется, он хочет остановить меня, задержать, и делает шаг, отходя от окна, но Фрол открывает глаза, и притягивает меня к себе, словно магнитом.
Опускаюсь рядом с ним на колени, провожу пальцами по его лбу, чтобы разгладить залегшие там морщинки. Он поднимает руку и… медленно убирает мою.
— Фрол… — зову его еле слышно, когда он вновь закрывает глаза.