Наверное, брат был прав — это не тот уровень.
Я так глубоко задумываюсь, что на очередные шаги в коридоре не обращаю внимания.
— Оля, — окликает меня мужской голос.
Повернувшись к двери, замечаю свое новое руководство. От цепкого взгляда хочется спрятаться за спину Марьи Ивановны, и безумно жаль, что она сидит напротив меня.
— У меня возникли кое-какие вопросы по ведомостям, — говорит Фрол. — Минут через пять зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
Сказав это, он удаляется в том же направлении, что и Мира, но я успеваю заметить на вороте его светлой рубашки след от губной помады.
— Может, мне пройтись? — без особой охоты после стольких конфет предлагает Марья Ивановна.
Но я качаю головой.
Понятно, что наш разговор с Фролом еще не окончен, и лучше уж сразу, а не мучиться, строить догадки и мысленно представлять, что скажет он и что скажу я, когда мы пересечемся в следующий раз.
Выясним все. И поставим на этом точку.
Пять минут — слишком мало, чтобы продумать и подобрать правильные слова. Но достаточно, чтобы определиться с решением. Да и шеф отсутствовал дольше. Поэтому, едва он возвращается в свой кабинет, я поднимаюсь и иду за ним следом.
К неудовольствию менеджеров, которые сегодня полируют своими шагами полы в коридоре. И с надеждой Марьи Ивановны, что я отстою честь бухгалтерии.
У меня, правда, планы куда скромнее. Тут бы себя отстоять.
***
Первое, что я понимаю, когда вхожу в кабинет — шеф явно не в духе. Он стоит у окна, и медленно поворачивается на стук. Не знаю, как блондинке удалось прикоснуться к нему и спокойно уйти, потому что взглядом мужчины можно превращать людей в ледяные скульптуры.
Да и сам он как статуя — плечи расправлены, черные брюки, которые сидят на нем идеально, белоснежная рубашка, которая…
Так, стоп!
Белоснежная?
Он небрежным жестом поправляет свой воротник, и я, проследив за его пальцами, убеждаюсь, что на нем нет ни следов от помады, ни следов от воды.
— Вызывали? — напоминаю о цели своего визита.
— Точнее будет сказать: я не отпускал тебя с прошлого раза.
— У вас же был посетитель, — напоминаю я.
— Которого, в отличие от тебя, я не приглашал, — парирует он.
Взгляд серьезный, и, видимо, его настолько сильно зацепил мой уход, что он даже спускает мне «выканье».
— Ну, хорошо, — примирительно соглашаюсь я. — А сейчас я здесь, потому что у вас правда вопрос по ведомостям? Или хотите приписать мне «оставление человека в опасности»?
На губах мужчины появляется усмешка.
Он снова подходит к столу, упирается в столешницу и внимательно рассматривает меня. А потом огорошивает вопросом: