Волшебная птица (Автор) - страница 2
А за окном птица всё поёт, поёт, не унимается:
— Жиг-жаг! Жиг-жаг! — да так звонко, тонко, как бубенец, заливается.
Где тут одеваться! — накинули барин с барыней прямо на ночные рубахи шубы и побежали. На крыльцо выскочили и услышали и увидели…
В саду, близ дома, у поленницы — за ночь притащили её сюда — мужики-батраки дрова пилили. Кругом снег белый, солнышко золотой свет разлило, а воздух чистый, чистый!.. А руки у мужиков сильные, сильные. Вот в них-то пила и распевала: «Жиг-жаг! Жиг-жаг!» Ну чем не птица!
Барин с барыней на крыльце так и замерли. Как заворожённые. До того они удивились, поразились.
А батрак раскраснелся, шапку сбросил, пила у него в руках — сама идёт, сама плывёт, звенит-поёт.
— Завтра, ваша милость, с вас золотой и день выходной, праздничный, свободный!
А пила звенит, пила поёт:
— Жиг-жаг! Жиг-жаг!.
СКАЗКА О МУДРОЙ ЖЕНЕ
Давно это было. В те стародавние времена богатый барин над бедняком хозяином был; как хотел, так с ним и поступал: хотел — казнил, хотел — миловал.
Однажды батрак не смог исполнить приказания своего барина: то ли хлеба задал барин убрать столько, что не уберёшь, то ли тёмной ночью жеребёнка волки с выпасов утащили, только разгневался барин и решил мужика наказать. Да так наказать, чтобы другим не повадно было, чтобы все кругом боялись его, барина-хозяина, чтобы трепетали перед ним. Вот и приказал барин собрать всех людей своих и мужика на глазах у всех — повесить.
Как узнала жена бедняка об этом, так слезами чуть не захлебнулась, исплакалась. А потом решила:
«Будь что будет! Пойду к барину-хозяину, в ноги кинусь. Может, сжалится он, помилует мужа моего дорогого!» — И стала собираться в дорогу.
А был у неё сыночек маленький — ходить ещё не умел. Разве оставишь его одного дома?
Вот и взяла бедная женщина сыночка с собой.
Шла, шла и пришла в лес. Сама уморилась, и сыночек её расплакался — есть захотел.
Осмотрелась бедная женщина, выглядела местечко под деревцем потенистее, попрохладнее, расположилась там. Хлебушек достала. Сыночка кормит, а тут и самой есть захотелось.
Вот и едят они помаленьку хлеб, тот самый, который она из дому взяла. Вдруг слышит:
— Цвинь-цвень! Цвинь-цвень!
Поглядела вверх, а над ней по ветке птичка на тонких ножках прыгает и просит:
— Цвинь-цвень! Цвинь-цвень! — мол, ты ешь, а и мне хочется!
«Что ж, — подумала бедная женщина. — У всякого своё: у меня — горе, у птички — забота!»
Накрошила бедная женщина хлеба и в сторонку бросила.
Птичка на ветке попрыгала, попрыгала, потом на землю слетела, крошки схватила и вспорхнула к себе в гнёздышко. А там птенцы сидят, клювы раскрыли!