Максиму было достаточно одного взгляда на вдруг поменявшихся в лице старушек с внучкой, что-бы понять с кем он общался.
'Когда Олег Лосев умирал от голода, эти господа жрали чёрную икру.'
В их лаборатории слышали и изучали не только музыкальные передачи Русского Радио из Таллина. Основная нагрузка пропаганды из будущего шла на обще принятых средних и дальних волнах. Песни там звучали только в перерывах политических баталии потомков, но за-то, под прикрытием изучения того технического феномена, все могли услышать мнения потомков о себе и их взгляде на теперешнюю ситуацию. Сами потомки иначе, как Катастрофой, случившегося не называли. И теперь часто в передачах говорили, что предки не смогут их понять, ибо они ещё не прошли своей Голгофы и не осмыслили своих заблуждении.
Для сотрудников из его лаборатории именно их беспомощность в создавшимся положении и была признаком правды. А по скоро просочившимися новостям из города она такой являлась и не только для них.
Ситуация в трамвае тем временем нагрелась ещё больше. И старушка и её одернувший пассажир тыкали друг друга носом в свои корочки и кричали, что ещё не все враги народа получили заслуженное наказание. Но так, как большинство пассажиров было на стороне последнего, старушкам пришлось ретироваться на ближайшей остановке.
Максиму запомнил грустные глаза малышки с плюшевым медвежонком, вдруг понявшей, что привычный мир вокруг неё начал меняться и обратился к победителю.
- А что теперь будет с этими людьми, о которых говорилось в программе об Ленинградской блокаде? Их арестуют?
- Пока нет. Достаточно того, что мы и так осудили слишком много невинных. Сейчас Берия начал ещё раз перетряхивать наши ряды, увольняя таких гадов.
- А что слышно от товарища Сталина?
- Пока он думает. Но люди уже начали слать ему письма с требованием разъяснить, почему он хочет поддержать Гитлера. Теперь никто не понимает полезности этого Пакта Рибентропа с Молотовым.
- Может теперь, когда от всюду поступают такие сведения, он передумает?
Пассажир только пожал плечами и отвернулся. Максим и сам понимал, что на верху сделали непростительную ошибку и сейчас старается делать хорошую мину при плохой игре. Но с каждым днём или часом в Советский Союз просачивалось всё больше информации об ошибках коммунистической партии и его руководства. И остановить этот вал разоблачении уже было не возможно.
- 'Завтра ветер перемениться!', - вспомнил он слова из новой песни, и прислушался к разговору курсантов. Один из них явно уже сейчас хотел пойти воевать с фашистами, другой советовал подать рапорт и дождаться ответа.