– А мы точно успеем? – интересуется Шурик за полчаса до контрольного срока. Знает, что если проваландаемся чуть дольше, Иваныч, как обещал, аккорд не зачтёт, оставит и дальше работать, вместе со всеми.
– Не боись, нормально всё будет. Ты лучше вёдра, пока есть время, почисть. И пол под метелочку. Понял?
– Понял. Как не понять, – вздыхает приятель и приступает к уборке.
Я же, без лишней спешки, заканчиваю последний ряд, стараясь как можно точнее выдержать необходимый зазор между кладкой и потолком. Раствором его забивать ни к чему, этой фигней пусть отделочники занимаются. Вымачивают в алебастре паклю, запихивают ее в верхний шов, заглаживают… А если дядя Коля попытается на нас бочку за "недоделки" катить, напомню ему про такого зверя, как правила производства каменных и штукатурных работ. Хотя Иваныч, скорее всего, возмущаться не будет. Мужик он правильный и понимающий. За две недели мы с ним практически скорешились. Он даже предлагал мне недавно: "Бросай, Андрюха, свой институт и перебирайся к нам. Двести рубликов в месяц, а ежели с премиальными, то и все триста. Отслужишь в армии, подучишься потом в техникуме, мастером станешь, а там, глядишь, и до начальника участка дойдешь. Чем не жизнь?"
Ну да, всё правильно. Жизнь на стройке весёлая. Однако, увы, пришлось вежливо отказаться от предложения – на жизнь у меня были иные планы.
А вот с геодезией совсем не сложилось. Почему – понятно. Всё из-за Лены и из-за моего скотства по отношению к ней. Не думаю, что она об этом кому-нибудь рассказывала, но – шила в мешке не утаишь. Когда в среду на объект прибыл Василий Михайлович, старший геодезист управления, в мою сторону он даже не глянул. Словно и не было меня для него. Как будто не трепались мы с ним по-свойски всего-то неделю назад.
Видимо, знал он. Точнее, догадывался, кто именно его "ученицу" обидел. Поэтому и вёл себя соответственно. Так как и положено вести себя с непойманными на месте преступления подлецами. Ноль внимания, фунт презрения. Хорошо хоть, Лена в эти дни на стройке не появлялась. А не то пришлось бы еще и перед Иванычем объясняться. Каяться, отвечать, "почто боярыню обидел, смерд?" А как это в двух словах объяснить? Говорить надо долго, и то, не факт, что поймут. Лучше уж просто молчать и нести в себе этот груз… пока боль в душе не утихнет.
А чтобы утихла она побыстрее, надо мозги мыслями загружать. Причем, постоянно. Вот как сейчас, например. Кладу себе потихонечку кирпичи и думаю. Вспоминаю, как в пятницу снова ходил в бильярдную и чем закончилась очередная проверка "на вшивость"…