Первыми на огневой рубеж вышли Ходырев с Кривошапкиным. Передвижные пулеулавливатели мы установили на линии двадцать пять метров. Почти стандартное упражнение – "грудные мишени", одна серия – пробная, три – зачётные, по полному магазину на каждую…
– Сколько, Семёныч? – спросил подполковник, едва утихла пальба.
– Первый стрелок – сто семьдесят четыре, второй – сто шестьдесят два, – отозвался "судья", закончив подсчеты.
– Да-а. Слабоват ты, Паша, против меня, – с довольным видом констатировал Иван Николаевич. – Дважды в молоко засадил. Учиться тебе еще и учиться.
– Я просто не тренировался давно, – пробурчал в ответ капитан. – А так я не меньше двухсот выбиваю. Как правило.
– Угу, ты еще про плохого танцора анекдот расскажи, – рассмеялся Ходырев и повернулся к нам со Смирновым. – Ваша очередь, товарищи… эээ… курсанты и офицеры.
Михаил и я заняли свои места на огневых позициях. Дождались, пока поменяют мишени, после чего не спеша снарядили пээмовские магазины и изготовились к пробной серии.
– Поехали, – отдал команду Семёныч.
На пристрелку ушло чуть меньше тридцати секунд. Медлить особого смысла не было. Судя по результатам, показанным предыдущей парой, оба макаровых казались вполне надежными. Оставалось лишь поправить прицел и приноровиться к отдаче.
– Первый стрелок – три шестерки по кругу, восемь – в голову, четыре семерки – внизу, – сообщил Семёныч, рассмотрев в "трубу" мишень Смирнова.
Результат, в общем-то, неплохой, в первую очередь, говорящий о том, что целился Михаил правильно – разброс в пределах рассеяния.
– Второй стрелок, – "судья" на секунду замялся. – Хм, хорошая кучность. Две восьмерки, четыре семерки, две шестерки. Все в нижней части.
"Ага, понятно. Линию прицеливания надо сместить повыше".
– Готовы? – вновь прозвучало от судейского столика.
– Готов… Готов…
– Огонь.
На три зачетные серии, по трём отдельным мишеням и с учетом перезарядки, мы потратили около двух с половиной минут. Об этом нам "сообщили" часы, висящие над судейским столиком.
– Сто семьдесят девять. Неплохо, – объявил Семёныч результат Михаила.
Действительно. Выбить из макарыча столько очков (в среднем по семь с половиной на выстрел) сродни подвигу. Послушаем теперь, что у меня.
– Мать моя женщина, – удивленно пробормотал "судья" секунд через двадцать, отрываясь от смотровой трубы. – Двести двенадцать очков, как с куста.
– Сколько, сколько? – усомнился Иван Николаевич.
– Двести двенадцать. Если не веришь, можешь сам посчитать.
– Я лучше на месте проверю, – подполковник махнул нам рукой и направился в огневую зону, к мишеням.