— Яхонт Красный обманул тебя, — вырвал из воспоминаний голос отца. — Он наполовину нелюдь, а они склонны дурить и использовать людей. Да ты сама знаешь, я ведь учил тебя этому с детства.
— Учил, — вяло кивнула Майя.
— Это будет тебе достойным уроком. Прими его и больше не повторяй таких ошибок.
Майя подняла взгляд на отца. Всегда собранный и сосредоточенный, что бы ни случилось. Казалось, ничто не может пошатнуть его уверенность в себе. Отец прав, она не должна забывать, что ее главная цель — стать хорошей чародейкой. И не просто хорошей, а той, что превзойдет выдающегося родителя, иначе никогда не выйдет из-под тени его славы.
Майя перехватила поудобней меч. Эльдар остался верен своему делу, а она останется своему. Если на то пошло, она даже самым глубоким чувствам не позволит мешать ей идти к заветной мечте! В груди вспыхнул обжигающий гнев, стоило ей вспомнить взгляд Эльдара. Как он смотрел на нее сверху вниз, а она беспомощно сидела на земле. Она вдруг поняла, как зла. Зла на него, на себя, зла на все, что помнит о нем и так желает забыть. Но, увы, вряд ли сможет.
Глубоко внутри закипела сила. Она поднялась на зов хозяйки и, словно тоже пропитанная ее негодованием, по жилам направилась к магическому кругу на клинке меча. Майя удивлялась, как эта сила всегда тянется к заклинаниям, словно знает, что от нее нужно. И сейчас она опять знала, что нужно Майе. А ей нужно превзойти противника.
Девушка сорвалась с места, отец выставил клинок вперед, его лицо вытянулось от удивления.
— Майя, что ты… — выдохнул он, но договорить не успел.
Девушка махнула мечом, выпустив заклинание оружия. Но вместо ветрового клинка в сторону отца полетел черный туман, обратившийся в ворон. Они густой тучей стали окружать чародея в воронку. Их неистовое карканье резало по ушам. Скверна от них пропитала воздух, сделав его колючим и обжигающим. Отца словно поглотила темная пучина океана. Майя ахнула и выпустила меч. Поток ворон прекратился. Девушка хотела кинуться в гущу стаи за отцом, но тут из тучи вырвался снежный вихрь. Такой сильный, что сбил Майю с ног. Вьюга закружила по всей поляне, замораживая птиц. Они падали и разбивались, как фарфор.
Майя все это время лежала, прикрыв голову, и даже не могла встать — такой поднялся ветер. Когда все прекратилось, осторожно открыла глаза. Тело пробила дрожь от мороза. Теперь вместо зеленеющих просторов перед ней лежали белые холмы. Отец шел к ней, и на его лице читалось то ли растерянность, то ли гнев. Он подобрал ее меч и осмотрел его, а затем повернулся к дочери.