Ульяша почему-то счастливая сидела на стоге сена, как будто в кинотеатре на просмотре мультиков.
— Ами, ты точно в порядке? — поинтересовалась девочка.
— Я-то да! А вот с мозгами твоего дяди явно сложности! — выпалила девушка. — Уля, ты сама-то в порядке?
— Ага.
Амато облегчённо выдохнула, продолжая бесполезные растирания краски по лицу.
Я решил комплимент в свой адрес пропустить, так как ещё будет и на моей улице праздник.
— Ой, Вишенка, прекрати! Я больше не могу смотреть на эти жалкие взмахи руками. Хреновый из тебя экспрессионист!
Я был рядом с ней. Вспомнив, что со мной была бутылка с обычной водой, хотел отмыть глаза девушки.
Когда её ладонь приземлилась на мою щёку, издавая противный булькающий звук, стало всё понятно! Я рано расслабился!
Удара не было, просто меня под громкий смех малышки обмазали краской. Не спеша по щеке, подбородку, переходя на вторую щёку и даже кончик носа.
— Сокольский, знаешь, а тебе красный цвет очень к лицу! Прямо и не отличить!
Теперь смеялись обе, упав на сеновал. Честное слово, детский сад! Но меня отпустило.
Мстить уже никому не хотелось, а про то, чего хотелось, лучше и не вспоминать в присутствии детей. Это уже становится почти нормой.
— Ладно, заключим перемирие?! Согласны?! — предложил я, поднимаясь с коленей и протягивая руки девчонкам.
— Я согласна! — первая подскочила Уля, пожав мои пальцы.
Поднял девочку на ноги.
— Амарена?!
— Ну, хорошо! Я подумаю и погляжу на твоё поведение. Если смогу отмыться от этой пакости, то, возможно, ты даже будешь помилован, — изрекла наша принцесса, вкладывая свои пальцы в мою руку.
Дёрнул девушку на себя специально с большей силой, чем надо было. Она взлетела вверх, ударяясь при торможении об моё тело. Я тут же перекинул её через плечо, плотно фиксируя одной рукой бедра и попу.
— Значит, надо поскорее тебя отмыть. Уж очень хочется царского помилования!
— Ник, поставь меня, где взял. Я вполне могу ходить сама, — пропыхтела девушка сзади и, упираясь ладонями в мою спину, пыталась выпрямиться.
Её грязные ручонки уделают меня всего, пока мы доберёмся до источника воды.
— Вишенка, угомонись! Тебе ходить нельзя, у тебя глаза пострадали, да и голова тоже, — чуть тише добавил я.
Увесистый хлопок по моей заднице послужил молчаливым напоминаем о хорошем слухе Амато и полном несогласии с моим мнением.
— Ами, прекрати свои взрослые игры! Здесь ребёнок! — пожурил я пострадавшую от краски.
Протянул свободную руку Ульяшке, чтобы она не упала, пока будем выбираться из лабиринта.
Амато что-то пробормотала на другом языке, вроде, итальянском, но, судя по интонации, мне лучше перевод не знать.