– А морозец-то есть… прям как в январе, – задорно сказал Фёдор Степанович.
– Судя по ощущениям и состоянию снега, температура воздуха составляет минус двадцать пять – двадцать семь градусов по Цельсию, – добавил Норотов, рассматривая снежинки у себя на ладони.
– Господин Норотов, иногда вы меня пугаете своими познаниями, – вздрогнул Фёдор Степанович.
– Да-аааа, я, пожалуй, воздержусь от комментариев, – Лобанский помогал подняться Милославе, придерживая её рюкзак.
– Долго ж вы ходите, – послышался мужской голос из-за деревьев.
– Простите, попали тут в необъяснимый природный катаклизм, – саркастично ответил Райц.
– Ой, да подумаешь, ветерок немного подул, – сказал вышедший из-за ели старик. Он был похож на Деда Мороза, только в домашней одежде. Очень доброе и мягкое лицо, белая борода, ярко-серые глаза и красные от мороза щёки. – Меня Ефим зовут, я буду вашим проводником, идём быстрей до зимовья… а то устали, поди. Да и отогреться вам нужно.
– Простите за задержку, но мы не ожидали, что будет снег, – извинился Лобанский.
– Да-аа, тайга тут с характером, настоящая женщина, – засмеялся Ефим.
– А вы тут давно проживаете? – спросила Милослава.
– Круглый год, – улыбнулся Ефим, пробираясь через глубокие сугробы.
Ошалелые «дети науки» всё никак не могли прийти в себя, они просто следовали за стариком, посредине лета в лесу по колено в снегу при минусовой температуре. На один вопрос они точно нашли ответ. «Зачем нам столько тёплой одежды?» – думал каждый из них до этого момента. Редкие голые осины и лиственницы заставляли удивляться ещё больше. «Как? Ведь они бы не успели?..»
– Вот и пришли, – задорно крикнул Ефим. Уже совсем недалеко появились очертания большого зимовья, построенного из кругляка, со мхом и еловыми ветками на крыше, ранее скрывавшегося за деревьями.
– Знаете, что странно? – остановившись, вдруг начала Милослава.
– Ой… давай без очевидных вещей, – иронично ответил Райц, еле перебирая ногами по сугробам.
– Здесь тихо, – в той же манере возразила ему Милослава.
Услышав это, все замерли на одном месте, чтобы прислушаться.
– Да-ааа, во всеобщей непонятности я это и не заметил… И правда тихо, ни одной птицы не слышно, а это странно для леса, тем более для такого, – и Фёдор Степанович поднял шишку, полную кедровых орехов.
– А Милка права, – резюмировал Лобанский.
– Да, извини… ты права, – согласился Райц.
– Ну, нашли к чему придраться… здесь же охотничье угодье, будет вам зверьё возле охотника бродить, – улыбаясь, прояснил всё Ефим. – Давайте уже к дому быстрей пойдём, а то так долго вас ждал, проголодаться успел.