Нам было хорошо вместе. Весело, и мы понимали друг друга. Я могла положиться на него в любой ситуации, — ну, или, вернее, тогда мне так казалось и он ни разу меня не разочаровал. Это теперь я знаю, что полагаться нельзя ни на кого. Но тогда, именно в Иване Коростылеве я была уверена на тысячу процентов.
Но…
Стоило дойди до чего-то большего, чем поцелуи, как я сразу же отталкивала его. Просила подождать.
Иван горел от страсти, от неуемного желания, но все же останавливался.
Был уверен, что я просто слишком скромная. Что хочу подождать до свадьбы.
Даже я так начала думать со временем. Веря, что это просто какие-то внутренние барьеры. Воспитание, какая-то странная зажатость, что не дают мне окунуться в страсть вместе с ним.
И только сейчас, после этой встречи, понимаю, — это не так.
Мое тело даже на расстоянии просто безумно реагирует на этого мужчину!
Будто он заклеймил меня собой. Сделал что-то, из-за чего я не могу физически воспринимать других!
Вспоминаю его холодное, безучастное лицо, будто бесстрастная маска. Его глаза, полыхающие странной, необъяснимой яростью.
И понимаю вдруг — зря я приехала.
Ничего доброго не будет, если я еще хотя бы раз пересекусь со Стасом.
Остается только надеяться, что мы больше не встретимся…
Черт! А ведь я была уверена, что за это время Санников выветрился у меня из головы! Так какого же черта сейчас так реагирую на него?
— Ты совсем охренел!
Замираю, задержав дыхание у приоткрытой двери отцовского кабинета.
Никогда в жизни не слышала, чтобы он орал! Да что там, отец никогда за всю жизнь ни на кого даже голоса не повысил!
Ему это не нужно. Ему достаточно только посмотреть И иногда бросить несколько тихих фраз. Отца все слушаются беспрекословно. Подчиняются, даже не думая спорить. Он же глыба! Скала!
Тем более, я всего второй день дома. И он с вечера прошлого дня был в самом благостном настроении!
Что же такого могло случиться, чтобы он вышел из себя?
Да и чтоб двери в его кабинет не были плотно закрыты, тоже в первый раз вижу!
— Щенок!
— Успокойся, Лев, в твоем возрасте вредно нервничать, — вся сжимаюсь, слыша в ответ ледяной голос с нотками металла. Слишком знакомый голос. Слишком.
Санников так позволяет себе разговаривать с моим отцом? Это немыслимо! Он совсем сумасшедший!
— Как бы удар не хватил, — продолжает чеканить металлом. — Я просто пришел забрать то, что принадлежит мне.
— Ничего тебе не принадлежит! Ничего, маленький сученыш! Тем более, — моя дочь!
Что-о?
Приходится ущипнуть себя. Мне не снится? Этот разговор — на самом деле?
— Принадлежит, Лев. И ты прекрасно сам это знаешь. Еще в те времена, когда мой отец считал тебя другом и партнером, когда вы решили слить свои капиталы и бизнес, была подписана договоренность. По достижении совершеннолетия я беру твою дочь в жены. Это было одним из главных условий контракта, не забыл? Гарантией того, что ваш бизнес будет иметь перспективу развития наследниками. Гарантией, что никто никого не кинет.