— Извини, друг, я поклялся, — покачал я головой. — Ева сделала свой выбор, а я не смог ей отказать.
— Как ты мог! — казалось, дракон готов был разрыдаться. — Я не смогу. Не смогу без неё!
— Сможешь, разве у тебя есть выбор? Она хотела, чтобы ты жил. Так живи! — хрипло прикрикнул я на него, чувствуя, как тупая боль в груди становится ещё сильнее. А затем, уже мягче, добавил. — Я знаю, что значит потерять истинную. Но поверь, с этим тоже можно жить. Ты привыкнешь. Наверное.
— Уйди, — отвернулся он, не желая смотреть мне в глаза.
Я встал, но не ушел, глядя на него сверху вниз.
— Не хочешь с ней попрощаться? Не уверен, что тело не развеется, когда из него вынут кинжал.
Дракон застонал, но всё же попытался подняться. Ковыляя и поддерживая друг друга, мы дошли до поляны. А там разыгралось настоящее представление.
Феечка увлеченно таскала за волосы Назраэллу. Та не отставала, лягаясь и царапаясь.
— Мерзкая тварь, — кричала Арьяна, — Ты мне всю душу выпила! Я ведь верила тебе! Ты заменила мою наставницу, практически была для меня матерью! Я думала, тебя тоже обманули, предали убили! А это всё ты! Ты стояла за этим кошмаром!
— Пусти, припадочная, я тебя вообще не знаю! — орала Назраэлла. — Да ты вообще сюда никаким боком! Вы мне все планы порушили! Я этот ритуал шестьсот лет готовила! Я в жертву подруг принесла!
— Да что ты! — ледяным голосом прошипела Феечка, пнув её ногой и отбросив от себя. — Мне ли не знать, ведь я первой умерла на этом алтаре!
— В каком смысле, умерла? — удивленно переспросил я, вмешиваясь в их склоку.
— В самом прямом!
— Вертэнди? — неверяще прошептала Назраэлла, глядя на фею. — Но как? Как это возможно?
— Я помог, — раздался высокий голос откуда-то с края поляны.
И к нам вышел мужчина. От него расходилась такая аура силы, что всех присутствующих просто распластало на земле.
— Те, кто не участвовал в заговоре и жертвоприношениях, могут встать, — произнес он.
Давление исчезло, но вставать никто не торопился. Мы, как и наши союзники, просто сели на земле, во все глаза глядя на это чудо. То, что мужчина не принадлежал ни одной из рас, знакомых нам, было понятно с первого взгляда. Высокий, много больше двух метров, очень худой, с красными ромбовидными зрачками в абсолютно белых глазах и приплюснутым носом, он казался чуждым этому месту. Его кожа сияла в темноте ровным золотым светом. Даже на голове, которая, к слову, была абсолютно лысой. Руки, с непропорционально длинными пальцами, доходили почти до колен, а ноги имели такие большие стопы, каких я не видел ни у одного из народов. Одет мужчина тоже был странно. Какой-то непонятный костюм из многочисленных драпировок лишь подчеркивал несуразность его тела.