- Бернард Атталь, - проговорил он, не сводя с меня пристального взгляда.
Казалось, он ожидал какой-то реакции, но имя мне было незнакомо. И я лишь пожала плечами.
- Ну, а как меня зовут, вы знаете, - сказала я. - Так о чем вы хотели со мной поговорить, месье Атталь? - спросила у него.
- Дайте мне, пожалуйста, руку, - попросил он и тут же страдальчески поморщился. Его тело конвульсивно дернулось. Похоже, ему сейчас очень больно.
Наверное, сработала моя извечная сострадательность. Никогда не могла спокойно смотреть на чужие мучения. Потому и эту просьбу выполнила чисто механически, даже не задумавшись над ее странностью из уст незнакомого человека. А может, посчитала, что одинокий старик желает отыскать во мне хоть какую-то опору. Живое человеческое участие.
Но едва длинные узловатые пальцы сомкнулись на моей ладони, как я немедленно об этом пожалела. Хватка оказалась на удивление цепкой и болезненной. Вскрикнув, попыталась разжать пальцы, но не сумела. Широко распахнутыми глазами уставилась в глаза старика, которые вдруг начали стремительно темнеть.
- Прости, девочка, - каким-то надтреснутым скрипучим голосом выдавил он из себя, - в нагрудном кармане найдешь ключ от моего дома. В шкатулке, что стоит на каминной полке в гостиной, отыщешь все объяснения. А теперь прости...
Мир вокруг вдруг потемнел и сузился до размеров его лица, на котором каким -то потусторонним огнем горели ставшие совершенно черными глаза. А со мной происходило нечто странное: тело бросало то в жар, то в холод. От руки же старика в мое тело будто вливалось что-то чужеродное и странное. Оно оставляло после себя непонятное покалывание.
Снова попыталась расцепить пальцы старика, но не смогла. Сердце мое колотилось с каждой секундой все сильнее, пока в глазах окончательно не помутилось, и я не потеряла сознание. Последней четкой мыслью было: почему я? За что?..
Сознание вернулось как-то резко и грубо. Я просто снова вынырнула в реальность и начала осознавать себя. В груди отчего-то жгло и саднило, как будто накануне мне ударили по ребрам. Дышать было тяжело, и я осторожно и медленно втянула носом воздух. Открыла глаза и обвела взглядом комнату. Вовсе не ту, в которую мы с Николя перенесли старика. Мою собственную уютную девичью спаленку, где почетное место занимал огромный плюшевый медведь, когда-то подаренный отцом.
Судя по тому, что вокруг сгустились сумерки, а освещала помещение лишь одна магическая свеча, уже вечер. В кресле неподалеку клевала носом матушка Белла. Но стоило мне пошевелиться и попытаться подняться, как она тут же вскинула голову. Взволнованно охнула и бросилась ко мне. Но потом будто наткнулась на невидимую стену и отпрянула. Так, словно вспомнила о чем-то, что не позволило сделать то, чего хотелось. Старушка смущенно отвела глаза и спросила: